Война невозможна без жестокости. Источниками жестокости могут быть требования справедливости или самозащита. Однако часто жестокость обусловлена садизмом, то есть получением сильного психического удовлетворения, сродни сексуальному, путем причинения мучений жертве. Если жестокость сама по себе может быть морально и юридически оправдана, то садизм – нет. Как же их различать?
Во-первых, что такое садизм? Это неконтролируемая разумом психопатология. Неконтролируемая разумом означает: садист может отчетливо осознавать, что то, что он делает или хочет сделать - это большая гнусность и преступление, но он все равно подчиняется своей сладострастной тяге к мучительству. Одни народы более подвержены этой патологии, другие менее. Нет сомнения, что среди кавказцев и азиатов процент садистов в медицинском смысле намного выше, чем у европейцев. (Не обвиняйте меня в расизме: у японцев, например, гораздо меньше сердечно-сосудистых заболеваний, чем у американцев, и, во-первых, это просто статистика, во-вторых, разница не обязательно расовой природы: японцы кушают рыбку, а мы теперь знаем, какую чудовищно низкокачественную пищу потребляют американцы.)
Однако не обольщайтесь: в любом народе процент садизма гораздо выше, чем люди сами об этом думают, просто большинство садистов не осознают свою болезнь в силу того, что у них не было возможности практиковать садизм или в силу того, что акты садизма, которые они предпринимали, рассматриваются ими не как мучительство ради удовольствия, а как наведение справедливости. Я назову таких людей «факультативными садистами». Типичный пример: порка детей. Известны истории о регулярных профилактических порках, скажем, по пятницам. В подавляющем большинстве случаев это чистый садизм, но в таком же подавляющем большинстве случаев порка рассматривается как воспитательная мера, призванная предотвратить дальнейшее неподобающее поведение. (Порка действительно может иметь воспитательный эффект, но она чрезвычайно неэффективна в этом смысле. Можно представить себе не садистскую, а именно воспитательную порку, но это большая редкость.)
В этом-то и состоит главная проблема: люди не осознают своей тяги к мучительству, они воспринимают ее как тягу к наведению справедливости. Проблему усложняет еще и то, что во многих случаях восстановление справедливости требует насилия и жестокости, но садист, включившись в морально оправданную активность по наведению порядка, осознанно или неосознанно злоупотребляет ситуацией: он неадекватно приумножает страдания жертвы с целью своего психического удовлетворения. Очень часто факультативные садисты нуждаются в моральном обосновании насилия: они не могут мучить просто так. В этом случае они стремятся спровоцировать жертву на то, что затем, по мнению садиста, потребует справедливого наказания. Иногда садист уже имеет законный повод для наказания, скажем, жертва действительно совершила проступок. Однако, если после этого прошло какое-то время, садисту нужно освежить свою потребность к мучительству, что он делает путем подробного допроса жертвы о об этом проступке, либо стараясь вызвать страх, слезы, что может действовать очень возбуждающе. В связи с этим рекомендация: в случае столкновения с садистом, который пытается завести себя путем провоцирования вас на соответствующее поведение, постарайтесь не подыгрывать ему: по возможности, не обнаруживайте свой страх, но и не спорьте, не плачьте, постарайтесь не показывать, как вам больно, поскольку это именно то, что садиста распаляет.
В силу сказанного, садисты, часто неосознанно, стремятся попасть туда, где у них будет множество возможностей практиковать садизм: в МВД, КГБ, армию. Это силовые организации, имеющие все необходимое, чтобы подчинить жертву и обрести полную власть над ней. Примеры: следователи, тюремные охранники, конвойные, и т.д. Отнюдь не утверждаю, что все они садисты, но процент садистов среди них, вероятно, на порядок больше, чем в среднем.
Война – это пиршество садистов. Для большинства участников войны – это борьба за то, что они понимают под справедливостью, но для многих это еще и удовлетворение своей патологии. Если спросить чеченских палачей, истязавших своих пленников, что мотивировало их участие в пытках, все они скажут, что они бойцы Ислама, что они борются за независимость, что их дети были убиты, и они мстят, и т.д. Однако они мстят не убийцам, а другим, часто абсолютно невиновным людям. Пытка может быть средством борьбы, но к сожалению, обычно всегда находятся энтузиасты, для которых пытать – наслаждение. Да и месть, как наблюдение за страданиями жертвы перед смертью, лишена какой-либо логики, за исключением садизма. В этой связи приходит на ум в своем роде замечательное произведение киноискусства: канадский сериал “La Femme Nikita”, сделанный по мотивам известного французского фильма. Там был эпизод, когда по-хорошему обаятельная героиня Nikita, работающая в секретной (анти)террористической организации, знакомит вновь принятого сотрудника с этой организацией, и в один момент они проходят мимо большого окна в комнату, где некоего человека бесстрастный палач пытает током. «Что здесь происходит?!» - в ужасе спрашивает юноша. «Этот наш сотрудник сделал ошибку, и теперь его мучают перед тем, как убить», - бесстрастно же отвечает она. Эта сцена создает впечатление о пытке как чисто воспитательной и наказующей мере, но, думаю, на деле такого почти никогда не случается. Палач обычно не только наслаждается, но его страсть и потребность мучить все возрастают со страданиями жертвы, так что в большинстве случаев пытки заходят далеко за пределы поставленных целей.
Предъявленные телевидением свидетельства зверств чеченцев всколыхнули темные глубины огромного числа факультативных садистов в России. Они с удовлетворением обнаружили, что смутная душевная тяга к чему-то гнусному нашла общественно-политический резонанс. И вот мы видим, как правящая верхушка с удовлетворением наблюдают шквал криков: «Стереть с лица земли!», «Шарахнуть атомной бомбой!», «Химическим оружием их!», «Взрывать их дома тоже!» и т.д. Да, убийц нужно убивать, возможно, их же методами: нет автомата - отсечь голову топором, но хорошо бы попытаться осознать, что движет жажду убийства: защита Родины и соотечественников, наказание злодеев с целью предотвратить их и их последователей дальнейшую активность или садизм.