Первым поэтом русской эмиграции считался Георгий Иванов из Парижа. На втором месте был Дмитрий Кленовский, который печатался в "Гранях" (НТС). И на третьем месте был Иван Елагин, с которым я был немножко знаком. Считается, что поэты – это люди особенные, что у них душа не простая, а утонченная.
Познакомились мы в Нью-Йорке в 1955 году. Тогда у меня была подружка Алла Майковская. А у нее, в свою очередь, была подружка Наташа Кушнир, в которую был безумно влюблен Ваня Елагин. Собирались они у меня на квартире. Чтобы произвести впечатление на Наташу, Ваня поднимал дикий спор и шум, а потом жаловался мне:
– Не знаю, что со мною творится. Веду себя, как последний дурак. Но Наташа действует на меня, как змея на кролика.
После ожесточенных споров с Наташей Кушнир, как последний довод, Ваня Елагин вдруг взвизгивал нечто странное:
– Эх, люблю полизать! Полжизни отдам!
Я тогда в этих делах совершенно не разбирался и не обращал на это никакого внимания. Но память у меня хорошая, особенно на всякие странные и непонятные вещи. Надо сказать, что в этом – ключ к самоубийству таких больших поэтов, как Есенин и Маяковский.
Ваня рассказывал, что его отец, поэт-футурист Венедикт Март, был расстрелян во время Великой Чистки в 1938 году, кроме того, его отец был наркоманом, а его мать была еврейка. Так что Ваня не скрывал, что он полуеврей. И он был явно со странностями. Однажды он возбужденно, почти истерически кричит мне:
– Я не пальцем деланный, а настоящим х...
В другой раз идем мы с Ваней по Бродвею, и он с дрожью в голосе говорит:
– В случае смешанных русско-еврейских браков еврейская кровь всегда сильней!
Видно, что эта проблема беспокоила его. И он был прав, но недоговаривал. Да, еврейская кровь сильней – так же, как капля яда сильней здоровой крови. Наилучший пример: гениальный безумец Адольф Гитлер, который был четвертьевреем.
Осенью 1956 года состоялись выборы президента Эйзенхауэра. Ванька звонит мне по телефону и приглашает пойти на Таймс-сквер, где будут объявлены результаты голосования.
– Ваня, на Таймс-сквер собираются бездомные бродяги, – говорю я. – Пойдем лучше к одной моей знакомой, у которой есть телевизор. И она меня давно приглашает.
Так я привел Ивана Елагина в дом к моей знакомой, Елене Даннхайзер, которую почему-то звали Елочкой. Это была статная и представительная девица типа гранд-дамы. Встретила она нас в халатике бронзового цвета, который подчеркивал ее пышные формы. Услышав, что эту гранд-даму зовут Елочкой, Ванька моментально сочинил стишок:
Елки-палки, лес густой,
А Ваня ходит холостой!
С этого дня Ваня начисто забыл Наташу Кушнир и по уши влюбился в Елочку. Мать Елочки была русская, отец – немец, который пропал во время войны. Леночка-Елочка жила с матерью в Гамбурге и работала у англичан в эмиграционном отделе УНРА, который занимался переселением беженцев из Германии в Америку. Елочка 1927 года рождения. В 1949 году, в возрасте 22 лет, она решила переселиться в Америку и с этой целью заключила фиктивный брак с 70-летним князем Волконским, которого она оформляла на эмиграцию по делам своей службы в УНРА. В Нью-Йорке княгиня Волконская вскоре развелась со своим князем. Когда я познакомил Елочку с Ванькой, ей было 29 лет, немножко засидевшаяся невеста, хотя и бывшая княгиня Волконская. А Ваньке было тогда 37 лет. Причем Ванька был маленького роста, а Елочка – настоящая гранд-дама. Да еще бывшая княгиня Волконская. Попахивает "Войной и миром" графа Толстого. Есть от чего сойти с ума бедному поэту Ване Елагину.
В общем, с моего горизонта Ваня исчез. А через год я узнаю, что они с Елочкой поженились. Но как-то втихомолку, никому ничего не говоря, и регистрировались они не в Нью-Йорке, а почему-то в штате Нью-Джерси. Говорили, что у Ваньки были неприятности с разводом с его первой женой, тоже поэтессой Ольгой Анстей, от которой есть 14-летняя дочка Лилька. Грехи молодости.
Незаметно прошел еще год, и я решил проведать мою старую знакомую Елочку и Ваню Елагина. Ведь все-таки это я был виновником их счастья. Притащил я галлон вина "Галло", как это было принято тогда среди русских эмигрантов. Елочка сидит со своей матерью, Ниной Васильевной, в одной комнате. А мужчины, Ваня, его приятель Толя Сапронов и я, уединились в другой комнате. Болтаем о том о сем.
Так случайно разговор зашел насчет Веры Александровой, главного редактора "Чеховского издательства", которая печатала Ваню Елагина. В 1922 году Ленин выслал за границу 300 крупнейших масонов, в том числе заслуженного меньшевика Соломона Шварца и его жену Веру Александрову. Последняя была дочкой священника, горбатая, хромая и косая, из тех курсисток, которые бросали бомбы во время революции. Теперь же она считалась специалисткой по советской литературе и иногда писала скучнейшие обзоры русской литературы в "Новом русском слове". Типичная еврейская свара. А я революционеров не люблю и говорю:
– Ух, старая ведьма!
– Зато она умная, а ты дурак, – говорит мой Ваня.
– Ваня, эти люди делали революцию. В результате твоего отца расстреляли. А мой отец провел 15 лет в ссылке в Сибири. И теперь ты защищаешь этих сволочей?! Где логика?
Но Ваня упрямо повторяет:
– Зато она умная, а ты дурак!
И как я ни пытался переубедить его, ничего не получалось. Он в третий раз упрямо твердит свое:
– Зато она умная, а ты дурак!
И тут мое терпение кончилось. Я дал ему счастье – новую жену. А он за это платит мне злом. Да прямо еще и хамит. Почему это? Тут мне вспомнились его дикие вопли при виде Наташи Кушнир: "Эх, люблю полизать! Полжизни отдам!" Жалкий п...лиз, минетчик. Но он знает, что Вера Александрова и Соломон Шварц – это пара таких же минетчиков. На высшем уровне. Потому он их и защищает. Это партийная принадлежность.
После такого трехкратного хамства я встал и не попрощавшись ушел. Больше я в этот дом не приду. А тут еще Ванькин приятель Рюрик Дудин встречает меня и говорит какими-то загадками, намеками: "Знаешь, с Ванькой того... С ним серьезно не в порядке... И кончится все это плохо... А виноват будешь ты!" А до этого Рюрик поругался с Ванькой из-за Елочки. Какая-то странная ревность. Потом мне говорили, что первая жена Ваньки, Ольга Анстей, тоже поэтесса, развелась с ним, так как Ванька иногда срывается в педерастию.
Чтобы выпутаться из этого грязного дела, звоню я Елочкиной матери и говорю: "Нина Васильевна, я привел в ваш дом Ваньку Елагина. А он вместо благодарности мне так хамит, что я больше в ваш дом приходить не могу. Но я должен вас предупредить, что Ванька двуполый: с женщинами он, извините за выражение, минетчик, а с мужчинами он, говорят, педераст".
– Да, но теперь уже поздно, – говорит мне Нина Васильевна.
На этом закончилось мое знакомство с поэтом Иваном Елагиным. В дальнейшем я наблюдал за ним со стороны. Кстати, первый поэт русской эмиграции Георгий Иванов был всем известным педерастом, но был женат на поэтессе Ирине Одоевцевой.
Когда Ванькина дочка Лилька достигла половой зрелости, она превратилась в хиппи, что обычно означает латентную, или подавленную, гомосексуальность. Вскоре, будучи четвертьеврейкой, она вышла замуж за чистокровного польского еврея Ричарда Янина, человека тихого, мягкого и неуверенного в себе. Зато Лилька очень уверенно и совершенно открыто спала не с мужем, а с целой кучей других мужчин, где главную роль играл какой-то туберкулезный негр. В конце концов, Лилька забеременела и вовсю трезвонит, что она надеется, что это ребенок от негра. Но ребенок родился белый, и Лилька жалуется, что теперь ей нужно ломать себе голову, от кого же этот ребенок из той кучи мужчин, с которыми она спала. А Ричард Янин все это терпел.
Лилька работала медсестрой, но говорила, что она поэтесса, хотя ее нигде не печатали. И Ричард Янин тоже считался поэтом, которого не печатают.
Тем временем Елочка родила Ване сыночка по имени Сережа. Ольга Анстей говорит, что ребенок припадочный и катается по полу от злости. Может быть, она это говорит просто из зависти к своему бывшему мужу. Другие говорят, что Сережа пошел в Елочку, что он рослый блондин, а Ванька маленький и черненький. В таких случаях надо подождать, а там время покажет.
Из всей Ванькиной поэзии мне запомнилось такое наблюдение:
Нью-йоркская знакомая толпа,
Со всех помоек мира шантрапа.
(НРС, 30.01.1983)
Правильное наблюдение. Кстати, это написано и на постаменте знаменитой Статуи Свободы.
А вот интересная информация об отце Ивана, поэте-футуристе, которого расстреляли в 1938 году во время Великой Чистки: "Младшим братом поэта-футуриста Венедикта Марта была "загадочная личность": неулыбчивый человек, всегда небрежно одетый и лохматый. Именовался он Нон Эсма и писал только туманные афоризмы. Вскоре после революции вышел сборник стихов имаго-футуристов под названием "Профсоюз сумасшедших". Открывался этот сборник такими стихами братьев Матвеевых:
Давайте откроем единственный в мире
Красивый могучий Профсоюз сумасшедших!
Третий брат именовался Матвеев Бодрый. У этого третьего брата есть дочь-поэтесса Новелла Матвеева. "Русская мысль" пишет об Иване Елагине: "Фамилия деда стала литературным псевдонимом дочери Елагина... Дочь Ивана Елагина начинает третье поколение Матвеевых в литературе". (Донат Мечик в НРС, 9.02.1982).
В это время поэтесса Лилька Елагина, по паспорту Матвеева, на собрании поэтов-хиппи читала свои новые стихи на такую злободневную тему: что своих родителей надо убивать! Да, это профсоюз сумасшедших. Вот потому и расстреляли Лилькиного деда, поэта-футуриста Венедикта Марта, урожденного Матвеева. Ведь по паспорту и Ванька тоже Матвеев, а Елагин это только литературный псевдоним.
10 лет Иван Елагин занимался глупой работой – сидел на объявлениях в "Новом русском слове". Редактор НРС Андрей Седых пишет о нем так: "...он сидел, глядя в потолок и шевеля губами, – из этого полушепота рождались его стихи" (НРС, 10.03.1981). Потом деловая полунемка Елочка Даннхайзер, бывшая княгиня Волконская, погнала Ваньку учиться на доктора русского языка и литературы, что было модно в то время. Помимо стихов, Ванька был глуповат и учился плохо, но ему помог его начальник профессор Магидов, еврей, которого выслали из СССР как агента ЦРУ. Вместо докторской диссертации Магидов дал Ваньке перевести с английского на русский поэму Стивена Бене "Тело Джона Брауна". Так, по блату Ванька стал доктором и профессором русской литературы. Расхваливает он, конечно, не Пушкина и Лермонтова, а всяких идиотов.
Хотя Лилька Елагина вела себя как блудница, но выглядела она паршиво: роста маленького, почти квадратная, с огромными грудями. Но она заменяла плохое качество большим количеством и по-прежнему спала с целой кучей всяких хиппи. В результате она разродилась второй раз двумя близнецами. И теперь у нее было три дочки. Здесь ее официальный муж Ричард Янин, тоже вроде поэт, не выдержал и сбежал. Но Лилька не растерялась и моментально нашла себе следующего мужа – самого глупого из тех хиппи, с которыми она спала, говоря, что эти двойняшки от него.
Говорят, что новый муж Лильки – настоящий граф по фамилии Левшин. Точнее, его отец был настоящим графом, который работал в Толстовском Фонде, а после смерти жены ушел в монахи и даже стал иеромонахом. А его сын, Федор Левшин, Лилькин муж, уже не граф, а грязный хиппи, говорят, совершенно дегенеративный: нигде не работает, пробовал работать лифтером, санитаром, но его отовсюду выгоняли. Теперь Лилька работает медсестрой и кормит свою семью, а бывший граф сидит дома и нянчит ее детей.
Прошли годы и годы. Началась эта поэтическая история в 1956 году, а сейчас за моим окном уже 2002 год. Пора подводить итоги.
Мой бывший приятель Ваня Елагин уже давно помер. Как говорят, царство ему небесное. Но я увековечил его в лице поэта Серафима Аллилуева в моем романе "Имя мое легион".
Его вдова Елочка получает очень хорошую профессорскую пенсию – 2.000 долларов в месяц. На эти деньги она летает в Россию и пытается издавать там Ванины стихи. Делает ему такую рекламу: "Среди предков поэта был советник императора Петра Первого, а также ряд литераторов. Это со слов вдовы поэта" (из монархической газеты "Наша страна" в Буэнос-Айресе от 14.01.1995). Молодец, Елочка, бывшая княгиня Волконская! В моем семейном альбоме есть ее фотография в молодости, очень миленькое личико, и на обороте трогательная надпись "Если любишь, не забудешь".
А с ее сыном Сережей история такая. Будучи человеком педантичным, я завел на Ивана карточку в моей картотеке. Теперь я заглянул туда и вижу следующее: Елочка 1927 года рождения. Когда я познакомил Елочку с Иваном, ей было 29 лет. Когда они поженились, ей было 30 лет. Это было в 1957 году.
А Сережа родился в 1967 году, когда Елочке было уже 40 лет. Ох, долго думала княгиня Волконская – целых 10 лет! В 40 лет у многих женщин заканчивается детородный цикл, и женщины задумываются насчет детей. А рядом крутится явно дефективная Лилька.
В общем, я уверен, что деловая и благоразумная Елочка делала Сережу не от минетчика Ваньки, а при помощи искусственного осеменения. Но не от других мужчин, как это делала Лилька. Поэтому общие знакомые говорят, что Сережа совершенно не похож на Ивана.
Сережа учился в колледже, но бросил. Жил с женщинами, но тоже бросал. Долгое время жил на содержании матери. Потом опять жил с какой-то бабой. Сегодня, в 2002 году, Сереже уже 35 лет, он наконец закончил колледж и стал архитектором. Но в возрасте 35 лет он еще не женат, что в Америке довольно необычно. Впрочем, все люди разные. И не будем придираться к Сереже.
А вот Лилька заварила кашу покруче. Ее недоделанный граф Федор Левшин в конце концов от нее сбежал и, говорят, женился на какой-то еврейке из СССР, из 3-й волны эмиграции.
А насчет детей у Лильки дело обстоит так. Старшая дочка пошла по пути матери, стала грязной хиппи и родила незаконного ребенка, неизвестно от кого. Две другие дочки, двойняшки, тоже пакость: одна из них – наркоманка, а вторая – алкоголичка.
К последним изданиям моих романов "Князь мира сего" и "Имя мое легион" в одном томе приложен в начале очень хороший стилизованный портрет дьявола. И у этого дьявола на голове рожки: девочка-подросток, которая вкалывает себе наркотики, и рядом ребенок-алкоголик. Все это очень близко к реальной жизни, если поглядеть на Лильку и ее детей.
Кстати, этот портрет дьявола взят из серьезного немецкого журнала "Дас Бильд". А прислал его мне придурковатый Борис Солоневич, брат талантливого Ивана Солоневича. Видите, как я по крупицам собирал мои познания в области дьявола и всякой нечисти. Своего рода коллективный труд.
17 сентября 2002 г.
Следующaя глaвa
Перейти к СОДЕРЖАНИЮ