Федор Кондратьев – профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации, руководитель экспертного отделения Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского (Сокращенный вариант – Г. К.).
Проблема сатанизма существует, она более чем сложна, поэтому хотелось бы, чтобы эту статью, да и весь сборник, прочли люди самых разных взглядов – как религиозные, так и равнодушные к религии.
Что такое сатанизм? Прежде всего, духовная ориентация, ориентация отдельного человека, групп и сообществ, государств на деструкцию, разрушение...
Практика судебной экспертизы в Центре социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского показывает, что растет число подэкспертных (как вменяемых, так и невменяемых) с практически нулевой нравственностью, совершаемые ими убийства напрямую связаны с деградацией нравственного сознания. Например, освидетельствованный мною недавно пятнадцатилетний подросток, обвинявшийся в пяти убийствах, откровенно рассказал, что убивать ему “просто нравилось”, в убийстве он видел превосходный способ продемонстрировать силу и самоутвердиться...
...Идет заседание судебно-психиатрической экспертной комиссии. Мне докладывают об Алине В., 15-тилетней девочке-подростке, обвиняемой в попытке ограбления...
На экспертизу в ГНЦ им. Сербского Алина поступила 11 января 1996 года.
Я слушаю историю жизни этого подростка – она, к сожалению, характерна для малолетних преступников.
Что обычно в подобных случаях, родители Алины – в разводе. У матери – сожитель, оба они нигде не работают, постоянно пьянствуют, дебоширят. Алину они с самого детства как бы не замечали, и она могла найти утешение только у бабушки. Большую часть времени девочка проводила на улице в кругу таких же, по существу, бездомных подружек. Выделялась стремлением к лидерству, была упряма, легко выходила из себя, если ее не слушались. С 7 лет курит (“чтобы показать свою смелость и независимость”).
До 6-го класса училась ровно, за время учебы проявила себя как “способная, увлекающаяся, добрая, отзывчивая” (из школьной характеристики). Но с 12 лет начала прогуливать уроки, не выполняла домашние задания, на контрольные не приходила, успеваемость снизилась. Стала грубой, агрессивной. Дерзила в ответ на замечания, заявляла, что хочет “быть плохой, пройти через все”. Время проводила в компании подростков с асоциальным поведением, появился повышенный интерес к украшениям, косметике, начала употреблять спиртные напитки, уносила из дома большие суммы денег – тратила их на наряды и сладости. Была заносчивой, лживой, неряшливой.
Во время одного из конфликтов с матерью вела себя особенно вызывающе, оскорбляла мать, нецензурно бранилась, бегала за бабушкой с топором, разрисовала обои и стены пентаграммами. Затем на глазах у бабушки залпом выпила флакон одеколона и приняла какие-то таблетки, угрожала выброситься из окна. Мать вызвала районного психиатра, Алина ругалась, оскорбляла его, не разрешала к себе приближаться. В тот же день она была госпитализирована в детскую психиатрическую больницу, где находилась более полутора месяцев.
В больнице поначалу держалась вызывающе, старалась произвести впечатление человека, независимого от чьего-либо мнения. Отвечала односложно, “сквозь зубы”, грубо заявляла, что не любит родных. Потом в целом была спокойна, послушна, но время от времени бурно протестовала против помещения ее в больницу.
Консультант-психиатр, проводивший ее осмотр, диагностировал отклонения в поведении: внутрисемейная конфликтность, агрессия, злоба по отношению к родным... Личностные особенности: настойчивость, упрямство, стремлением к лидерству и демонстративность поведения. Ухудшение состояния совпало с периодом полового созревания и формированием в поведении подростковых реакций подражания, увлечения, эмансипации, которые временами приобретали утрированный характер, грубо дестабилизируя обстановку в семье. После лечения поведение ее улучшилось.
Выйдя из больницы, назначенное лечение не принимала, вновь стала грубой, возбудимой, упорной в достижении желаемого. Из-за того, что у нее не сложились отношения с одноклассниками и учителями, Алина перешла в вечернюю школу. Занятия посещала нерегулярно, затем, после конфликта со сверстником, школу она оставила.
В 13 лет Алина познакомилась с подростками, увлекавшимися тяжелым роком, “металлом” – “балдели от этой музыки”. Чтобы “усилить кайф” вместе с ребятами принимала какие-то “колеса” (таблетки), иногда спиртное. Кто-то из компании пригласил пойти к сатанистам: “Вот там – настоящий кайф!” Так Алина оказалась в группе, сходной с той, которую я прокомментировал по видеозаписи.
После ареста за попытку ограбления, на допросах отвечала дерзко, называла себя “поклонницей сатаны”. Ее одежда была исчерчена “сатанинскими пентаграммами”, изречениями соответствующего содержания, губы – обведены черной краской. Заявляла, что ей все нипочем, поскольку она в “непобедимой армии сатаны”. Понятно, что все это вызвало у следователя сомнение в психическом здоровье Алины, и ее направили на судебно-психиатрическую экспертизу.
...Закончен доклад, прошу привести Алину к себе в кабинет.
Вводят стройную, на вид даже милую девушку. Приглашаю сесть, а она развязно просит закурить. Я отказываю, Алина этого, видимо, не ожидала и буркнула что-то дерзкое.
Однако затем “конфликт” гаснет: проводя экспертизу, я даже к подросткам всегда обращаюсь только на “вы” и по имени-отчеству. Это позволяет установить в беседе правильные позиции.
После обычных врачебных расспросов о жалобах, самочувствии она стала доверчивее ко мне как к врачу, старшему, человеку, ничего не навязывающему, а лишь предлагающему помощь, если ее хотят принять.
Алина рассказывает, что с детства отличалась возбудимостью, неусидчивостью, во всем стремилась быть первой, но была общительна, имела ного подруг. Лет с 13-ти стала более раздражительной, “меньше ладила с родителями”, грубила им, конфликтовала с учителями. Заявляет, что отчима ненавидит, так как он “спаивает мать”. Отмечает свою “истеричность”: “могу кинуться на любого человека, нахамить ему”. При конфликтах дома падала на пол, пыталась выброситься в окно, проделывая это “назло родителям”. С бравадой рассказывает о своей асоциальной компании, употреблении алкоголя, димедрола, паркопана и о возникавших при этом красочных, зрительных галлюцинациях, в которых видела “ворота ада”, “слоников, жирафиков”. Однако наличие пристрастия к указанным веществам отрицает. Говорит, что раза три-четыре пыталась отравиться газом, но до конца попытки самоубийства не доводила, так как “все время домой кто-нибудь приходил”. Утверждает, что собиралась “умереть в 20 лет, поскольку не видела смысла в жизни”. О правонарушении не сожалеет... “И вообще, мне нравилось делать зло”...
Начинаю расспрашивать, как она стала сатанисткой.
Рассказывает Алина об этом достаточно подробно. Собирались они в подвале, переоборудованном под клуб. Проводила собрания женщина лет 40-50-ти. Описать ее точно Алина не может, поскольку она “руководила из тени”, имени своего не называла и командовала через назначенного ею старшего. Встречались обычно по полнолуниям. Нравилась таинственность обстановки, приобщение к “непобедимому войску сатанинскому”. Особенно торжественно было, когда горели черные свечи, и они все вмести клялись в верности сатане. Вскоре появилось чувство гордости, что она не такая, как “обычные”, что она научится колдовать и наводить с помощью сатаны порчу и тогда сможет отомстить всем своим врагам, в том числе матери и отчиму. С бравадой рассказывает, как они “со своими ходили в церковь, чтобы как-нибудь там погадить и что-нибудь украсть – пусть потом церковники на своих подумают и разругаются”. Помнит, как читали все вместе “черную книгу”; рассказать о ее содержании не может, хотя главное усвоила: “Тот, кто отдал душу сатане, на том свете будет всех мучить. И пока ты на этом свете, надо хорошо этому научиться... У сатаны главный враг – Бог, а у нас главные враги – те, кто верит в Бога, им и надо поганить”. Не сожалеет, что арестована: “Все обойдется, сатана поможет, я не пропаду, я теперь не такая как все”. Уверена, что и в тюрьме найдет своих.
К числу таких сатанистов относится и Артем З. 17-ти лет, обвинявшийся по ст. 105 ч. 2 п.“ж”, “д” УК РФ “в совершении группой лиц по предварительному сговору на почве служения сатане двух ритуальных убийств” С-на и Л-ва. Стационарное судебно-психиатрическое освидетельствование в Центре им. В. П. Сербского он проходил 8 января 1998 года. Криминальные события, участником и одним из главных действующих лиц которых он являлся, происходили в 1997 году и затем широко освещались в СМИ.
Обстоятельства дела таковы. В последних числах июня в пригородной лесопосадке неподалеку от маленького шахтерского городка Северо-Задонска пастухи нашли обезображенное тело 16-летнего Л-ва. В ходе расследования работники милиции вышли на Артема и его товарища Ивана К. – знакомых и ровесников Л-ва. Согласно данным ими показаниям, они решили наказать Л-ва за насмешки над их увлечением сатанизмом. Заманив его в лесопосадку, они стали требовать, чтобы он отрекся от веры в Бога. Получив отказ, Артем и Иван привязали Л-ва к дереву, имитируя распятие Христа, снова потребовали отречения и, не получив его, перерезали ему горло, а затем добили молотком. Для подтверждения факта убийства перед другими сатанистами Артем отрезал у убитого ухо.
По ходу расследования выяснилось, что за этими же подростками числится еще одно убийство. Установлено, что группа сатанистов (всего было арестовано 10 человек) накануне православной Пасхи получила задание подготовить и совершить традиционный ритуал – заставить христианина отказаться от Бога и начать поклоняться сатане. Выбор пал на молодого мужчину С-на, который отказался это сделать, чем подписал себе смертный приговор. Его заманили, предложив выпить, в дом к некой Зинаиде Кузиной, 73-летней пенсионерке, которая считалась колдуньей. Там его связали, положили на покрытый черной скатертью ритуальный стол. Присутствующим были выданы обрядовые балахоны с сатанистской символикой, черные свечи, другая атрибутика, и началось чтение сатанинской библии. Затем каждый из присутствующих нанес по ритуальному удару ножом, кровь, вытекающую из ран, стали собирать в посудину. Все присутствующие в знак преданности сатане выпили по глотку теплой крови. На этом торжество не закончилось – начались ритуальные пляски на трупе с заклинаниями, выбранными из текстов сатанинской библии...
В Центре социальной и судебной психиатрии Артем находился на повторной экспертизе в виду определенных сложностей в оценке его психического состояния и необычности преступления, в котором он считался лидером.
По ходу исследования в Центре им. В. П. Сербского психического состояния Артема было установлено следующее.
В возрасте 3-4-х лет он перенес несколько ушибов головы, после этого до 9 лет страдал ночным недержанием мочи. Воспитывался только бабушкой, так как родители много лет находились в заграничной командировке. В школе начал обучаться своевременно. Поначалу учился хорошо, однако с 8-го класса успеваемость снизилась. Хотел поступить в кадетский корпус, но не прошел медкомиссию из-за слабого зрения. Очень расстроился, стал говорить, что ничего у него в жизни не получается, во всем не везет, у него нет будущего, утратил интерес к жизни, полностью разочаровался в ней. Ему было скучно, тошно, ничего не интересовало. В 10-й класс пошел с неохотой и вскоре заявил, что если родители заставят его идти в 11-й класс, то он повесится. Артем оставил школу и поступил в ПТУ.
С 16 лет стал увлекаться фильмами ужасов и “про всякую мистику, где много крови” (эти фильмы и являются теми самыми семенами, из которых, как уже говорилось, вырастают побеги духовной извращенности подростков). Заинтересовался оккультизмом, решил, что должен стать сатанистом. Рисовал сцены насилия, где главными героями были вооруженные кролики, с ножей капала кровь, лежали изуродованные трупы, изображал ад, кипящие котлы с торчащими оттуда руками и ногами. Пытался познакомиться с людьми, знающими толк в оккультизме. “Обычные” сверстники его не интересовали, друзей не имел. Все свободное время проводил в сарае с кроликами, с которыми “чувствовал мистическую связь и даже сам становился кроликом”. Учиться в ПТУ не хотелось: “было не интересно”. Решил до призыва в армию “заняться своим делом”, бросил ПТУ и стал работать ночным сторожем в детском саду.
Как потом установило следствие, во время ночных дежурств Артема в детском саду проходили собрания сатанистов. Обычно собиралось по 8–10 человек, главой “была бабка”, которая “отправляла всю службу сатане и организовывала ритуальные жертвоприношения”. Обвинение относилось только к двум последним убийствам, хотя некоторые из членов группы говорили, что подобные убийства совершались и ранее.
В начале предварительного следствия Артем вину свою полностью признал. Убийство С-на из мести объяснил “религиозными соображениями”, так как тот “доставал” его своими насмешками над увлечением сатанизмом и поэтому “не достоин жить”...
Вообще в период предварительного следствия в содеянном признались все обвиняемые, при этом подробно описывали, кто что тогда делал и говорил. Трое из них сказали, что решили “нагадить Богу, убить жертву, чтобы открыть ворота в ад”. Согласно показаниям, Артем еще задолго до убийств подробно рассказывал им об учении сатаны, говорил, что наступят дни, “когда надо будет кого-то убить”, он “сделал наколку в виде сатанинского знака “666” и перевернутого креста, постоянно добывал литературу про дьявола”, “говорил, что мы все помрем, а он останется, так как только верные слуги сатаны остаются жить”, “топтал христианский молебник”, объяснял, что “надо под пяткой носить перевернутый крест – это значит отречься от Бога”. Они вспоминали, что Артем рассказал, как ему “приснился сатана и попросил его продать ему свою душу, на что он согласился”. Говорили, что Артем “дома не живет, а проживает в своем сарае, где держит кроликов, которых убивает и режет на кусочки”, так же он “говорил, что надо и человятинку на кусочки разрубить”. В том сарае они вместе с ним “клали на землю иконы и мочились на них”. По показаниям свидетелей, знавших Артема по жизни по соседству и работе, он состоит в секте сатанистов, говорил, что убить человека для него “раз плюнуть” и в доказательство он может “принести ухо человека”, что у него “была мечта – сесть в большой автомобиль, ехать по дороге и всех давить”, а чтобы “спокойно совершать убийства”, ему “нужна справка от психиатров о его невменяемости”...
Во время освидетельствования в Центре им. В. П. Сербского Артем легко вступает в беседу. Цель экспертизы понимает правильно. Настроение ровное, спокойное. Жалуется на частые головные боли, головокружения и сердцебиения при резкой перемене положения тела. Себя считает психически здоровым. Характеризует спокойным – “меня не трогай, и я никого не трону”. Сообщает, что в школе его особенно интересовала история, войны, его кумиром был Александр Македонский, который во время своих походов “всех рубил”. Рассказывает, что мечтал о военной карьере, однако из-за плохого зрения не мог поступить в военное училище. Тяжело переживал невозможность сделаться военным, стал “всех ненавидеть”. “Разрядку” испытывал только тогда, когда видел сцены насилия на экране. Тогда же начал задумываться над вопросами: “Почему я такой? Зачем я живу?”, однако не находил на них ответа. Стал завидовать кроликам: “Они ничего не осознают и не чувствуют, у них нет проблем”, захотелось самому стать кроликом. Отмечает, что всю жизнь был один, у него не было друзей, он не любит шумных компаний, больших помещений, так как “неуютно себя в них чувствует”. Осенью 1996 г., во время одного из периодов пониженного настроения, “мысленно представил себе в голове ядерный взрыв, который за несколько секунд уничтожил внутри все человеческое”. Говорит, что после этого изменился, “стал другим – более жестоким, равнодушным, как и хотел; все перестало волновать”. Задумывался на тем, как начался мир и как он закончится, поэтому прочитал начало Библии и Апокалипсис. “Видя зло окружающего мира”, пришел к выводу, что сатана сильнее Бога и решил поклоняться ему, стал интересоваться оккультными науками, сатанизмом.
Рассказывает, что как-то в 1997 г., когда он находился в сарае, неожиданно услышал необычный шум (“как рикошетом что-то отскакивало”), и из ящика вдруг возникло “нечто” (что именно – категорически отказывается говорить), которое сказало: чтобы стать кроликом, нужно убивать людей. Вначале он испытал страх, так как “то, что увидел, с человеческой точки зрения, было ужасно”. Сообщает, что постоянно чувствует “его” присутствие рядом, заявляет, что “он стал мною, а я им”. Отмечает, что иногда испытывает желание рассказать об увиденном существе, однако боится, что “оно” его накажет, и он никогда не станет кроликом. Говорит, что в нем живет кролик, “такой же по размеру, как человек, хочется надеяться, что он из плоти”. Высказывает предположение, что он рожден не от человека, а от гигантского кролика, который живет в норе, и его никто никогда не видел. Сообщает, что ждал появления этого “нечто”, иногда слышал тот же шум, который предшествовал его появлению в прошлый раз, но “оно” не являлось. Упорно отрицает свою причастность к сатанинской секте. Утверждает, что читал только “Черную и белую магию”, пробовал применить некоторые заклинания на кроликах с тем, чтобы они быстрее набирали вес. Хотел вырастить из своих кроликов хищников, для чего подмешивал в траву кровь, которую получал, делая себе надрез на запястье. По поводу предъявленных ему обвинений утверждает, что убивал только Л-ва, а к убийству С-на не имеет никакого отношения. Говорит, что вначале взял это убийство на себя, так как “было все равно”, знал, что “по малолетке больше 10 лет не дадут”. Данные ранее показания по поводу убийства С-на объяснял применением физической силы и угроз со стороны сотрудников милиции. Не испытывает ни малейшего сожаления по поводу содеянного, говорит, что Л-в “сам напросился”, так как “щелкнул кролика по носу”, “донимал его, упрекал в сатанизме”. Утверждает, что Л-ва убивал он один, а другие к нему “примазались, так как и им захотелось славы”. Не скрывает, что его легко вывести из себя, в ответ может ударить или затаить обиду и потом отомстить. Заявляет, что обиду может помнить “всю жизнь”...
Сложившейся судебно-следственной ситуацией не обеспокоен, интересуется сроками и результатом экспертизы, однако заявляет, что ему будто бы “все равно куда – в тюрьму или в больницу”, “я нигде не был и не знаю, где лучше”. Утверждает, что потом все равно будет совершать убийства, но “будет умнее” и “живым в руки не дастся”...
Чем закончилась эта история? Артем З. был осужден на 9 лет лишения свободы, шестеро других обвиняемых на срок от семи до девяти лет лишения свободы, двое – на 2 года условно. Зинаида Кузина, считавшаяся идеологом этой группы сатанистов, приговорена к пяти годам заключения за пособничество в убийстве...
Прокуратура же считала, что милиция Северо-Задонска напротив пыталась скрыть преступление, выдав убийство за самоубийство... В данном случае уже на следующий день после нахождения трупа С-на начальник Северо-Задонского отделения милиции Сидоров собрал людей и объявил: “Здесь – самоубийство, работать не будем”. Сидоров утверждал, что на его глазах судмедэксперт будто бы извлек из раны на шее убитого осколок стекла (в акте экспертизы это не отмечено). Через два дня он нашел “свидетелей”, которые, якобы, видели окровавленного С-на, идущим вдоль железнодорожного полотна (в остальном свидетельские показания были взаимоисключающими). Дело о “самоубийстве” было списано в архив, сатанистов не разоблачили, результат – второе ритуальное убийство...
Приведу другой пример, подтверждающий реальность существования ритуально-группового сатанизма и опасность практической деятельности его приверженцев.
Олег С., 21-го года, обвиняется в убийстве матери за ее попытки “вмешиваться не в свое дело”. Стационарное судебно-психиатрическое освидетельствование прошел в ГНЦ им. В. П. Сербского 8 декабря 1998 года.
Воспитывался без отца. Мать Олега отличалась деспотичным, властным характером, часто наказывала его. В подростковом возрасте с матерью установились напряженные отношения, она требовала жесткого подчинения и выполнения всех ее указаний (как проводить время, что читать, как одеваться), но никакого теплого чувства не проявляла и душевной близости между ними не было.
В школу Олег поступил своевременно, до 4-го класса учился хорошо, но потом из-за конфликтов с матерью стал часто убегать из дома, ночевал в подвалах. Соответственно не готовил домашних заданий, снизилась успеваемость. В связи с этим его стали обсуждать и наказывать в школе. В ответ развилась озлобленность на мать и учителей. Начал нарушать дисциплину на уроках, дерзил учителям. Пытаясь оставаться незамеченным, бил стекла, портил школьную мебель, употреблял спиртные напитки.
“Чтобы найти себя и как-то разрядить злость” стал заниматься в секции каратэ. Одновременно увлекся коллекционированием ножей. Мать общего языка с ним так и не нашла. Он все реже приходил домой, время проводил среди подростков с асоциальным поведением, совершал с ними на рынках мелкие кражи сладостей, булочек, отнимал у сверстников деньги. Из-за прогулов и низкой успеваемости оставался в 6-м и 7-м классах на второй год и затем школу бросил. Поступил в ПТУ, но и оттуда со второго курса был отчислен за прогулы и избиение преподавателя.
В это время (1995 год, Олегу 17 лет) один из его товарищей привел его на собрание сатанистов. Сразу понравилась новая компания, в которой все увлекались “тяжелой” музыкой. Большое впечатление произвели сатанистские ритуалы: вызывание сатаны, клятвы служить ему и приносить людям зло. Особенно нравилось приношение в жертву животных, слышать их предсмертные крики, видеть, как с них снимают шкуру и сцеживают их кровь. С удовольствием начал читать литературу по сатанизму, “библию” сатаны, книги про то, “как попасть в ад”. Стал замечать, что становится более жестоким и равнодушным к людям. Намеревался войти в контакт с “нацистами”, искал с ними встреч, но не удалось.
18-ти лет при ритуале “братания” с одним из сатанистов порезали себе вены на руке, а затем пили из рюмок кровь друг за друга. С тех пор стал проводить время среди “скинхэдов”. Считал себя “расистом”, участвовал вместе с другими “скинхэдами” в избиении индусов, негров, корейцев. При этом испытывал особое удовольствие, радость, когда видел физические страдания своих жертв.
Вскоре был призван в армию, служил в воздушно-десантных войсках. Вначале было тяжело, но понимал, что получаемые знания ему пригодятся, и терпел тяготы службы. Был рад, когда его направили в “горячую точку”, и он мог стрелять в людей. Самым большим огорчением в период службы в армии было то, что он не видел “как разлетелись мозги” у женщины, в которую он стрелял. Из армии был уволен в запас на общих основаниях.
Сразу после возвращения из армии восстановил связи с сатанистами и “скинхэдами”. Совершал с последними разбойные нападения на “цветных”, но задержан не был. Дома с матерью оставались “сложные взаимоотношения”. Она ругала его за то, что он не работает, дружит с сатанистами. Чтобы разорвать эту дружбу, она время от времени ставила в его комнате иконки, развешивала крестики. Замечая это, Олег устраивал скандалы, а потом прямо предупредил мать, что если еще раз подобное заметит, то убьет ее.
Летом 1998 года, вернувшись поздно ночью после очередной встречи с сатанистами, Олег как всегда осмотрел свою комнату и заметил икону. Этого он матери простить уже не мог (“Я же не раз ее предупреждал!”). Взяв молоток, он подошел к спящей матери и нанес ей по голове три удара, причинив открытую черепно-мозговую травму с переломом свода и основания черепа и тяжелым ушибом головного мозга. После этого он вернулся к своим друзьям и сказал, что убил мать во имя сатаны, так как она вмешивалась в его религию. Пообщавшись с друзьями, Олег пришел домой, разбудил соседей, сказав, что пока его не было дома “неизвестные проникли в квартиру и ударили мать по голове”. Вместе с приехавшими врачами “скорой помощи” он вошел в квартиру и спрятал молоток. Когда мать увезли, выбросил окровавленную простынь в окно, поел и лег спать, заснул при этом сразу с чувством исполненного долга.
В период пребывания на судебно-психиатрической экспертизе в Центре им. В. П. Сербского жалоб на психическое здоровье он не предъявлял. Характеризовал себя жестоким, безжалостным, раздражительным, злопамятным, мстительным, озлобленным, драчливым. В то же время подчеркивал, что ценит дружбу со знакомыми по секте сатанистами и “скинхэдами”. С некоторой бравадой рассказывал о том, как участвовал в ритуальных жертвоприношениях, избивал людей другой национальности. Заявлял, что мать спровоцировала его на убийство, что она раздражала его своими крестиками и иконами, которые смотрели на него “с укором”. В злобе сжигал их, топтал, выбрасывал в окно.
С врачами держался несколько развязно, к экспертизе относился легко, заявлял, что “ничего страшного”, главное, он “переступил через черту и стал теперь ближе к сатане”. Говорит, что готов получить срок, что в “зоне” найдет близких по духу, а когда вернется к своим, то будет уже на почетном месте...
Жестокость в себе он почувствовал еще в подростковом возрасте, с начала конфликтов с матерью. Тогда он вымещал накопленное зло в рисунках, на которых изображал убийства, кровь, страдания жертв Самым любимым занятием его в то время было мучить животных и пугать людей. Вспоминает свое “изобретение”: привязывал кошку за шею к ручке входной двери какой-либо квартиры, а за задние лапы – к перекладине перил, затем звонил в дверь и прятался, подглядывая за происходящим. Ничего не подозревающие люди открывали дверь и тем самым разрывали визжащее животное.
До службы в армии, когда уже стал сатанистом, самым большим удовольствием для него было видеть лица “небелых”, избиваемых их группой. “Может кого и убивали в этих нападениях – это не важно, важно было видеть их ужасный испуг и животное страдание”.
В их сатанистской общине было человек 60–70. Руководил всем человек лет под 70, который говорил, что он – бывший священник. Встречались в подвале, который арендовали под спортивный клуб. В зале действительно были штанги и другой спортивный инвентарь, и кто хотел, мог в свободное время накачивать мускулы.
Общие встречи посвящались регулярным сатанистским праздникам или принятию в сатанисты какого-нибудь новичка. Главные праздники проходили по полнолуниям, первый праздник в году отмечался 7 января. На этих собраниях садились кругами. В центре – учитель, вокруг него – самые достойные и проверенные члены. Во втором круге и далее собравшиеся также распределялись “по заслугам”. На сборища одевали черные майки с пентаграммами и другой сатанистской символикой. Зажигали черные свечи, изготовленные из свиного жира. Начинались ритуальные прославления сатаны и клятвы верности в служении его делу. Учитель нередко рассказывал, как идут дела в других сатанистских общинах Москвы и России, говорил, что в Москве 5 мощных сатанистских организаций числом до 1000 членов, по России более 100 таких организаций, но никогда не называл ни своего имени, ни имен других руководителей; сообщал также о международных встречах в Германии, на которые он ежегодно выезжал.
По словам Олега, раз пять в году совершались ритуальные жертвоприношения. В полночь группа сатанистов из 5–6 человек выходила на улицу “выбирать” жертву. В их общине в качестве жертвы выбирались мужчины не старше 40 лет. Такому случайному прохожему наносился удар по голове и сразу же ему в лицо пускали газ из баллончика или прижимали ко рту и носу тряпку, смоченную эфиром. Затем потерявшего сознание человека затаскивали в машину и везли в свой “клуб”. В дороге по мере необходимости добавляли парализующий газ. Уже в подвале, пока жертва не пришла в себя, ее привязывали к кресту-колесу (специальный крест, который можно повернуть в пол-оборота), а рот заклеивали скотчем. Самому почетному сатанисту из круга приближенных (тому, кто подтвердил за последний месяц свое право таковым считаться) доверялось собственноручно ножом на животе жертвы глубоким разрезом изобразить пентаграмму. К тому времени несчастный должен был уже прийти в сознание, поскольку высшей наградой было предоставление возможности убивающему смотреть “глаза в глаза” своей жертве, видеть ужас, написанный на ее лице, и получать “заряд зла”. Стекающую кровь собирали в сосуд, потом колесо с распятым на кресте переворачивали и сливали оставшуюся кровь. Распятый медленно умирал от кровопотери, а его кровь под соответствующие сатанистские заклинания должен был отведать каждый.
Далее Олег рассказал, что труп расчленяли, вынимали внутренности. Сердце и мозги съедал учитель, “менее ценные органы” раздавались на ритуальное поедание остальным сатанистам в зависимости от их иерархической принадлежности (занимаемого ими места в рядах вокруг учителя). “Все ели без сострадания во славу сатаны”. Остатки вывозили в лес, обливали бензином и сжигали, а затем закапывали. Документы убитого также сжигали, а деньги “шли в общак”. По словам Олега, за последние 5 лет было совершено около 20 таких ритуальных убийств, лет пять назад так был убит священник одного из храмов в Юго-западном районе Москвы...
За каждым членом общины закреплялся какой-либо информационный источник. В персональные задания входило отслеживание информации о сатанизме, о тех, кто выступает против сатаны. В общине Олега есть люди, которые следят за этим даже в интернете. Сам он был обязан регулярно просматривать газету “Московский комсомолец”, выявлять соответствующие публикации и сообщать об этом учителю.
Выход из подобного сообщества, по словам Олега, невозможен. Все знают, чем закончится такая попытка, и желающих оказаться жертвой нет...
10 февраля 1999 года Солнцевским судом г. Москвы Олег С. был осужден по ст. 105 ч. 1 УК РФ на 10 лет лишения свободы...
Следующее наблюдение из судебно-психиатрической практики раскрывает иной тип сатанистов. Речь идет о сатанистах-одиночках. Они имеют контакты с сатанистами организованных ритуальных групп, но не хотят быть с ними жестко связанными. Объясняют это аналогией с “монахами в миру”: “сатане тоже можно служить в одиночку”. В то же время при совершении того или иного преступления могут входить в какую-то временную группу, не обязательно состоящую из сатанистов...
Александр Т., 1974 г. рождения, обвиняется по ст. ст. 158 ч. 2 п.п. “а, б, в, г”, 150 ч. 4 УК РФ в том, что 26 апреля 1997 г. совместно со своей несовершеннолетней сожительницей Л-вой Н. Н. похитил из квартиры, которая так же являлась мастерской художника Г. С-ва, мужскую куртку, две женские шубы из натурального меха, фотоаппарат и пять икон.
Судебно-психиатрическое освидетельствование проведено 2 марта 1999 года в Центре им. В. П. Сербского.
По словам Александра, его мать, брат и родственники со стороны матери страдают психическими заболеваниями... Воспитывался в материально благополучной семье. В школу поступил своевременно, учился плохо. По характеру был вспыльчивым, раздражительным, неусидчивым, конфликтовал с учителями и одноклассниками, часто убегал из дома в знак протеста против назиданий родителей. Со слов Александра известно, что во время учебы в младших классах он дважды госпитализировался в психиатрическую больницу в Краснодаре. После переезда семьи в Москву также несколько раз лечился в психиатрических больницах... В уголовном деле имеется справка из психоневрологического диспансера о том, что с 1982 г. по 1986 г. он состоял на учете с диагнозом: “Олигофрения в степени легкой дебильности неясного генеза, психопатоподобный синдром”. В дальнейшем Александр был переведен во вспомогательную школу, с трудом окончил 8 классов. После школы нигде не учился, не работал. Дружить со сверстниками не любил. Увлекался чтением книг по спиритизму, сатанизму, которые хранились у его деда...
В 1990 г. он был осужден за кражу на 2 года условно с отсрочкой исполнения приговора на 1 год. В 1992 г. привлекался к уголовной ответственности за грабеж и с учетом не отбытого наказания по преступлению 1990 года был приговорен к 3 годам лишения свободы. Из мест заключения освободился в 1994 г. Во время отбывания срока наказания часто вступал в драки с другими осужденными, получал травмы головы, в том числе и с потерей сознания, за медицинской помощью не обращался. За полгода до освобождения встретил человека, который был членом сатанистской секты. Он обучал сатанистским обрядам, давал соответствующую литературу. После освобождения Александр жил у знакомых, со своей семьей практически не общался.
Как известно из материалов уголовного дела, Александр, давая показания, сообщил, что в день преступления он решил обокрасть квартиру художника, у которого есть старинные иконы. Он знал, что вся семья художника пойдет на Пасху в церковь. Александр вместе с Л-вой проникли в квартиру через форточку, взяли оттуда вещи, а затем, покинув квартиру тем же путем, поймали такси и уехали, расплатившись с шофером украденным фотоаппаратом. Во время судебного заседания Александр заявил, что психически нездоров, что он – сатанист, и так как был православный праздник, он должен был украсть иконы, чтобы их сжечь. Требовал направить его на судебно-психиатрическую экспертизу.
В период пребывания в Центре им. В. П. Сербского в целом последовательно излагает и правильно датирует основные события своей жизни. Говорит, что после перенесенных травм головы стал отмечать нарушения сна, сильную раздражительность: с трудом сдерживается, его стало легко “вывести из себя”. Себя характеризует человеком жестоким, который любит использовать других людей для удовлетворения своих прихотей. Рассказывает, что еще в детстве интересовался всем необычным, читал книги по оккультизму и сатанизму, сравнивал их с православной верой. Его привлекли в сатанистском учении полная свобода, отсутствие каких-либо запретов. Определяющим оказалось то, что в подростковом возрасте он после чтения очередной из таких книг, произведшей на него сильное впечатление, впервые увидел, засыпая, рядом с кроватью образ сатаны, при этом очень испугался. Сатана выглядел как обычный человек, одетый в черный костюм, только вместо глаз у него были пустые светящиеся глазницы, и он, назвав какой-то цифровой код, пропал. После этого случая Александр уверовал в реальность существования сатаны и в то, что поклоняясь ему, человек обретает вседозволенность, власть над людьми, которые всего лишь “грязь”, и при этом чувствует себя выше, сильнее и значительнее всех.
В заключении впервые услышал незнакомый мужской “голос” со стороны, решил, что это – голос сатаны. “Голос” слышался, когда Александр нервничал или когда возникала необходимость в принятии какого-либо решения. После освобождения он записался в Пушкинскую библиотеку, где для пополнения знаний читал книги по сатанизму. Там же познакомился с членами сатанистской секты. Несколько раз посещал собрания секты и понял, что ему удобнее быть “сатанистом-одиночкой”, так как он не терпит быть в подчинении у кого-либо. Считает, что обладает определенными способностями, умеет “наводить порчу на смерть” по фотографии и будто бы делал это неоднократно в местах лишения свободы. Заявляет, что, глядя в глаза человеку, может увидеть его “настоящее лицо”, считает это очень важным даром. Уверен, что сатана за его служение наградит его и другими необычными способностями, которые позволят ему управлять людьми. Рассказывает, что украл иконы только для того, чтобы совершить определенный сатанистский обряд, при этом настаивает, что в квартире художника его интересовали именно иконы как предмет православной веры. Находясь на экспертизе, активно общается с окружающими, рассказывает им о преимуществах сатанизма, ведет себя развязно. Интеллект в целом соответствует полученному образованию и жизненному опыту. Словарный запас достаточный, речь грамматически правильная. Мышление последовательное. Критические способности сохранены.
При экспериментально-психологическом исследовании выявляются эгоцентричность, повышенные самооценка и уровень притязаний, потребность в признании со стороны окружающих, стремление к доминированию в социальных контактах...
Перед отправкой в тюрьму Александр согласился перед видеокамерой более подробно рассказать о своей приверженности сатанизму, тем более, что после ареста он уже пояснил мотивы своего преступления, дав интервью программе “Дорожный патруль” канала ТВ-6.
При видеозаписи он вновь отрицал корыстный мотив кражи. Объяснил, что ему были нужны намоленные иконы для того, чтобы их “испоганить”, снять с них “белую энергетику”. А чтоб “эффект был сильней”, кражу совершил в пасхальную ночь, когда хозяева ушли в церковь...
По рассказу Александра... после прочтения книги “Синагога сатаны и обручение” был потрясен приведенным в ней случаем: во времена инквизиции ведьму, которую заставляли каяться за связи с сатаной, опустили в котел с кипящей смолой, а когда вынули, “все пришли в ужас – с нее не упал ни один волос. Вот, что делает вера!”. Был так же потрясен “фактами” силы сатаны. После этого ночью, уже засыпая, вдруг очнулся и увидел, что у кровати стоит мужчина: “сколько ему лет – сказать нельзя, голова была как череп с проваленными глазницами, из которых исходил красный свет. Испугался, было ясно, что это – сатана, он сказал: “Мы еще встретимся” и исчез".
Вторая, она же – последняя “встреча” с сатаной была “не так давно”. Перед ним явился сатана с трезубцем и сказал: “Я дам тебе, что хочешь, но лишу тебя глаз”. “Я сначала отказался и только потом понял, что сатана не в прямом смысле хотел лишить меня зрения, а заменить мне человеческое зрение на демонское, он предложил мне полностью поменяться и делать только зло, зло, зло”. “Зло – оно прекрасно. Главный грех – гордость”, “Я на первом месте, и показать, что я выше других, допустимо любым способом. Человеческие качества должны во мне исчезнуть, никаких привязанностей и только слепое служение сатане. Теперь я к этому готов!”
Говорит, что не боится суда: срок определит не суд, а сатана, “сколько он даст – будет его воля. Главное это духовный рост, расти можно и в зоне, остальное приложится”. Лелеет мечту: после освобождения уехать в деревню к старенькой “колдунье-пакостнице”, которая не лечит, а делает зло – порчи, проклятия, и стать ее учеником. “Я бы ей помогал по хозяйству, колол дрова, делал, что скажет, а она перед смертью передаст мне всю свою энергетику и всех своих демонов, которые у нее на службе”. Считает, что ему нужно еще поучиться, хотя и сейчас многое может сделать через сатану: “Когда мне человек не нравится, могу сосредоточиться, вызвать сатану, при этом слышу его голос и через него навожу проклятия... Однако это не всегда получается: если человек верит в Бога, то проклятие до него не доходит, оно делает три круга и возвращается ко мне во вред”. Считает, что у него еще есть остатки жалости, которые надо уничтожить.
Утверждает, что Антихрист уже родился в 1998 году от духовно падшей женщины, сатанистки, и уже во чреве матери стал сатаной. Скоро придет его царствование. Считает, что Бог не сумел победить зло...
Александр подробно рассказывает, как пытался совратить христианку-девственницу. Притворялся перед ней православным, ходил в церковь, где она пела в хоре. Там, якобы, познакомился с одним иеромонахом (называет его имя), который был экстрасенсом-ясновидящим и понял его цели. Этот иеромонах отговорил его: “Я вижу, что она больная, зачем она тебе, я тебя познакомлю со здоровыми”. Якобы они, Александр и этот иеромонах, сдружились, вместе в его келье, даже во время поста, пьянствовали и “гуляли с девушками”. “Иеромонах лишь играл свою роль”, на самом деле он был сатанистом.
Говорит, что время от времени слышал голос, который говорил: “Сегодня необычный день, надо идти в церковь и сделать богохульное”. Ходил, делал, что мог, но главную богохульную мечту осуществить не успел. “Очень хотелось совершить половой акт в алтаре со служительницей церкви и записать это на видеопленку, чтобы потом хорошо вспоминалось”.
Среди действительно психически больных людей фабула сатанизма, борьбы Бога и диавола за их души достаточно распространена, она описана как религиозный психоз еще в прошлом веке и в последнее десятилетие встречается довольно часто.
В качестве примера короткая иллюстрация.
Больной шизофренией М. Он обвинялся в вымогательстве: около полудня подошел к частной продовольственной палатке, назвался рэкетиром, потребовал 10 тыс. рублей (не деноминированных), в ответ на отказ заявил, что придет из четвертого измерения с демонами и убьет продавщицу и ее детей; при задержании сотрудниками милиции пытался бежать. До совершения данного деяния был социально дезадаптированным: то находился в местах лишения свободы, то лечился в психиатрической больнице, где говорил, что с 17-ти лет его беспокоят голоса, которые ругают, “гонят” его; временами появляется демон, который “копошится в голове, прямой кишке, бьет по голове, мешает спать, не дает есть, колет иголками, диктует свое”. Вместе с тем какого-либо отражения на социальном поведении идеи подвластности сатане ранее не отмечалось.
Во время пребывания на экспертизе его высказывания были довольно бессвязными, иногда было трудно понять их смысл. Он сообщил, что в 9 лет “увидел черта и попросил у него демона, чтоб тот помогал ему в жизни, чтоб в доме деньги водились”. Демон пришел и поселился в его голове, шевелил его волосами, мог входить и выходить. Этот демон поселил в его тело еще двух демонов, которые дерутся между собой, разрушают его плоть. Чтобы испугать демонов (так как они могут жить только в его теле), совершал суицидальные попытки. Ощущает себя роботом. “Демоны меня любят, это единственные мои друзья... Устал от них, т. к. они отобрали мои мысли, чувства, заставляют поступать так, как не хочу... Демоны помогают мне, дают подарки, открыли третий глаз – дар предвидения. Они показывают мне, что будет; я вынужден выполнять их желания, заставили меня токсикоманить, пить, воровать, посылали ко мне гомосексуалистов... Когда они спали, я на них напал, выколол им глаза, оторвал уши... В моем сердце поселился сатана и Иисус Христос. Тело мое – храм Божий, но демоны из него не могут выйти, так как они слепы, а я закован цепями сатаны...”. При целенаправленных вопросах с трудом удается систематизировать его суждения.
Хотя фабула сатаны проходит через все высказывания этого больного, назвать его сатанистом нельзя – здесь нет ни приверженности идее сатанизма, ни поведения, которое отражало бы эту приверженность. Относительное учащение такой бредовой фабулы в переживаниях психически больных в последнее время можно объяснить изменениями в общественном менталитете, в информационном поле, которым окружены больные. Болезненные переживания отражают как в кривом зеркале реалии общественной жизни. Десятилетие назад доминировали у психически больных бредовые идеи преследования агентами ЦРУ и КГБ, теперь это – большая редкость. Заполнение информационного поля сообщениями о колдунах, ведьмах, экстрасенсах, кознях сатаны и так далее стало источником болезненных переживаний. Следует отметить, что у больных, в том числе нерелигиозных, встречается бредовая убежденность, что они являются настоящими “Богом Иисусом Христом” или “Девой Марией”. В некоторых случаях такая непоколебимая уверенность больных в своей божественной сущности приводила к тому, что даже окружающие начинали верить в то, что перед ними, действительно, “Бог” или “Божия Матерь” и обращались к ним с молитвенными просьбами о помощи.
Более сложными являются наблюдения в тех случаях, когда есть сочетание психической патологии с принятием, даже временным, сатанистской идеологии, когда все смешивается в единый клубок болезненных религиозных переживаний с внешними проявлениями и действиями, соответствующими сатанистской духовности.
Самым ярким примером может служить больной Н. Аверин. Его имя многократно упоминалась в средствах массовой информации, а совершенное им преступление анализировалось в духовной литературе. Опишу этот случай подробнее, поскольку между медициной, психиатрией и позицией церкви согласия по поводу его трактовки не найдено.
Экспертиза в отношении Аверина проведена в Центре им. В. П. Сербского 13 июля 1993 года. Основанием для экспертизы послужило постановление следователя по особо важным делам прокуратуры Калужской области, в котором говорилось, что 18 апреля 1993 года, около 6-ти часов утра, в монастыре Оптина Пустынь г. Козельска были убиты трое священнослужителей: иноки Трофим, Ферапонт и иеромонах Василий. В совершении указанного деяния обвиняется гр-н Аверин Н. Н. В 1991 году Аверин привлекался к уголовной ответственности, но был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение. В феврале 1992 года после курса лечения он был выписан. Следователем было дано разрешение съемочной группе “Экран века” (руководитель студии Беляев И. К.) телерадиокомпании Останкино производить видеозапись работы экспертной комиссии.
Экспертами об Аверине была получена следующая информация. Его двоюродный брат страдает шизофренией, неоднократно лечился у психиатров. Сам Николай в развитии от сверстников не отставал. По характеру формировался спокойным, послушным, отзывчивым. Боялся темноты, одиночества, иногда ночью казалось, что за дверью кто-то стоит, хочет его похитить. Часто повторялся один и тот же сон: видел маленьких людей, которые его похищают. В школу поступил своевременно, учился удовлетворительно, интереса к учебе не проявлял. В классе всегда был спокойным, дисциплинированным, ответственным. Когда ему было 10 лет, во время службы в армии погиб его сосед. Тяжело переживал случившееся, стал задумываться о смерти, появился страх умереть, много думал о том, что с человеком случается после его смерти. Однажды ночью увидел светлый полупрозрачный человеческий силуэт, чувствовал на себе его взгляд, при этом испытал сильный страх. Понял, что к нему приходил “дух” умершего соседа. В подростковом возрасте стал задумываться о смысле жизни, добре и зле, о бесконечности вселенной, о вмешательстве высших сил в судьбу человека, иногда видел как бы из космоса маленькую Землю. Этим размышлениям посвящал почти все время, иногда не мог от них избавиться, они “раскручивались” против его воли. В этот период стал замкнутым, малообщительным, не поддерживал отношений со знакомыми. После окончания 8-го класса поступил в культпросветучилище, имел хорошие отметки по специальным предметам. В 1980 г. был призван в армию, службу проходил в Афганистане. За время службы ранений и травм не имел, что относил на счет вмешательства “высших сил”, считал, что Бог “охраняет его”.
После увольнения из армии внезапно стал религиозным, “фанатиком веры”, исполнял все обряды, однако Библию и Евангелие прочитать до конца не смог. Уезжал в Калугу, проповедовал на улицах христианство, называл себя Иисусом Христом. Согласно показаниям родственников испытуемого, в тот период он “стал очень нервным”, плохо спал, боялся ходить по улицам, говорил, что его могут убить. Несколько раз устраивался на работу, однако подолгу нигде не удерживался. В 1988 г. внезапно услышал резкий свист, стал против своей воли притоптывать. Появилось ощущение, что за ним наблюдает “некий мудрец”, который знает все его мысли, от которого ничего нельзя скрыть. Внезапно появилась мысль: “Мы – роботы”. В ответ услышал в голове “мыслеголос”: “Ты – робот”. Внутренним взором увидел светящуюся проекцию своего тела, чувствовал, как по телу передвигаются атомы. Внутренний “голос” приказал ему удариться головой о стену, он выполнил приказ, так как не мог противиться ему. Затем увидел на стене светящийся треугольник, в голове появилось изображение летающей тарелки с сидящими внутри “железными людьми”, разговаривал с ними о СПИДе, катастрофах на Земле. Инопланетяне сообщили ему, что это “кара Божья”. С тех пор слышал голос постоянно, считал, что это голос Бога. Голос смешил его, показывал людей в смешных позах. Голос вмешивался в его мысли, чувства, вызывал слезы, печаль, иногда напротив – радость и смех, “показывал” ему сны. Издевался над ним, оскорблял, комментировал его мысли и действия. Чтобы избавиться от этого “голоса”, Аверин хотел покончить с собой, наносил себе порезы. “Голос” объявил его братом сатаны, утверждал, что при рождении в его тело вселился дух диавола.
В 1989 г. в связи с явным психическим расстройством Аверин был стационирован в Московскую психиатрическую больницу №4 им. П. Б. Ганнушкина. При беседе с врачами был тревожен, подавлен, говорил о своей связи с Богом, рассказал, что в него “вселился бес”, который, “испугавшись лечения”, на некоторое время покинул его. Спустя две недели он был выписан по просьбе родственников с диагнозом: “Шизофрения параноидная непрерывнотекущая”. В 1991 г. Аверин был привлечен к уголовной ответственности за попытку изнасилования, по этому делу он был амбулаторно освидетельствован в Калужской областной психиатрической больнице №1. Жаловался на свист в голове, на голос, который не давал ему спать. Он то смеялся, то тревожно оглядывался. Иногда внезапно начинал сквернословить, кричать. Было дано заключение, что Аверин страдает шизофренией, в отношении содеянного невменяем, ему рекомендовалось принудительное лечение в психиатрической больнице.
С 21.08.1991 г. по 8.02.1992 г. он находился на принудительном лечении в калужской областной психиатрической больнице №1 с диагнозом: “Шизофрения”. Во время пребывания в больнице бреда и галлюцинаций у него не выявлялось, однако он был убежден, что необычные ощущения и переживания, которые у него были, вызывались вмешательством Бога. Иногда говорил, что Бог оберегает его, подсказывает ему, что делать, дает понять, что все видит. В отделении он был упорядочен в поведении, вежлив с персоналом, участвовал в больничной самодеятельности. После выписки оформил разрешение на предпринимательскую деятельность, однако ничем конкретным не занялся. Читал литературу о сверхъестественных явлениях, неоднократно посещал экстрасенсов и гадалок, от них узнал, что у него “черная аура”, свойственная аду.
Через некоторое время вновь стал слышать “голос Бога”, который вмешивался в его мысли. Окружающим говорил, что ему очень тяжело из-за этого голоса, он не хочет жить, что-то с собой сделает. Стал нелюдимым, замкнутым. Сказал матери, что “обозлился на Бога”, так как прошел Афганистан без единой царапины, а теперь ему голоса с неба угрожают, не дают покоя. Не мог простить Богу того, что “Он его наказывает”. Говорил, что “при жизни с Богом не справится, а на том свете с ним поквитается”. Чтобы избавиться от “голоса”, решил стать на сторону сатаны. Начал ругать Бога нецензурными словами. Заявлял, что он – брат сатаны, будет вместе с ним в астральном мире, что ненавидит Бога. Продал иконы, порвал Библию, изрубил ее. Решил за свои мучения отомстить Богу путем убийства трех его служителей. Для этого изготовил меч с выгравированными на нем цифрами 666.
В ходе следствия Аверин давал подробные показания, свою вину признавал, сообщил, что слышал голос Бога, который издевался над ним, заставлял делать то, что он не хотел. Тогда понял, что “Бог – зло”, что “сам он – сатана”. Заявлял, что всей своей жизнью готовился к этому убийству, так как хотел этим “достать” Бога на земле. Утверждал, что он – воин сатаны в войне Бога и сатаны за души, и то, что он совершил, нельзя считать уголовным преступлением, как не может считаться уголовным преступлением убийство противника на войне.
При обследовании в Центре им. В. П. Сербского Аверин цель экспертизы понимал правильно. Настроение было приподнятым, охотно беседовал, держался несколько высокомерно, высказывал недоумение по поводу направления его на судебно-психиатрическое освидетельствование, так как считает себя психически здоровым человеком. Жалоб не предъявлял, многословно, непоследовательно рассказывал о своих переживаниях. Говорил, что помнит себя еще не родившимся – в астральном мире “как взгляд”, который “невозможно выдержать”. Утверждал, что в него вселился дух сатаны, он является его братом из “круга властелинов ада”. Пространно, иногда теряя нить беседы, со склонностью к бесплодным рассуждениям описывал мир вселенской борьбы Бога и сатаны, в котором он существует, заявляет, что не боится смерти, так как тогда наконец будет рядом с сатаной. С раздражением говорил, что “голос Бога”, который он постоянно слышит в голове, издевается над ним, “доводит до бешенства”, поэтому он решил отомстить Богу, убив Его служителей. Рассказывает, что голос запрещал, всячески препятствовал задуманному убийству, трижды он приходил в монастырь, однако не мог выполнить свою “миссию”. Высказывал предположение, что если Бог допустил до этого, хотя мог ему “устроить автокатастрофу”, “вызвать тяжелую болезнь” и т. д., то, возможно, мысль об убийствах внушена ему самим Богом. О содеянном говорил равнодушно, без эмоциональной окраски, считая, что выполнил свою миссию. Выражал желание быть признанным вменяемым, “чтобы его не считали сумасшедшим”. Подчеркивал, что совершил убийства обдуманно, готовился к ним, не сожалеет о них. Рассказывал, что голос все время пытается поговорить с ним об этом, но он “не идет ни на какие переговоры”. За несколько дней до проведения экспертного освидетельствования заявил, что про “голоса” все придумал, “просто решил на всякий случай иметь диагноз”, пытался объяснить убийства тем, что “монахи считали нашу жизнь скотской”. Заявляя это, улыбался, начинал рассуждать о том, что он “как властелин ада” не будет испытывать “никаких мук” за содеянное.
При экспериментально-психологическом исследовании Аверина у него были выявлены выраженные нарушения мыслительной деятельности, неадекватный характер восприятия и эмоционального отношения к практическим ситуациям, искаженные представления о своих возможностях без критического отношения к своим действиям.
Экспертной комиссией установлен диагноз: шизофрения. Поскольку убийства совершены по бредовым мотивам, было дано заключение о невменяемости. Учитывая, что бредовые переживания сохраняют свою актуальность, имеются тенденции к диссимуляции (их сокрытию), а также в связи с тяжестью совершенного, Аверину, как представляющему особую социальную опасность, рекомендовано принудительное лечение в психиатрической больнице со строгим наблюдением (в настоящее время эти больницы называются “психиатрическими стационарами специализированного типа с интенсивным наблюдением”).
Основанием для подобного диагноза послужили симптомы шизофрении, характерные для этого заболевания не только по своему психопатологическому взаимосочетанию, но и по динамике развития. Заболевание началось исподволь в подростковом возрасте и манифестировало примерно с начала 80-х годов с возникновения “больших синдромов” шизофрении в виде вербальных псевдогаллюцинаций, речедвигательных и сенсорных автоматизмов, в связи с уже в 1980 г. Аверин был признан больным шизофренией.
Трагедия в Оптиной Пустыни привлекла широкое внимание средств массовой информации не столько из-за факта гибели трех человек, сколько из-за религиозно-мистической мотивации убийств. Вся фабула бредовых переживаний больного, носившая нелепый квазирелигиозный характер, формально не противоречила “нормативности” современного общественного менталитета, принявшего правомерность существования различных религиозных убеждений. Возможно поэтому основная позиция средств массовой информации совершенно расходилась с данными психиатрической экспертизы: происходившее с Авериным (а у него присутствовали явные признаки нарушения психики) представлялось журналистам не болезнью, а религиозными переживаниями. Более того, официальное телевидение добилось эксклюзивного права производить видеосъемку больного в следственном изоляторе, а также в период его пребывания на экспертизе и непосредственно во время судебно-психиатрического освидетельствования. Все это делалось по инициативе известного сценариста с целью подготовки “документального” фильма о сатанистах. Заключение экспертной комиссии о том, что Аверин страдает шизофренией, было оценено авторами сценария как “очередное злоупотребление психиатрии” – именно потому, что идея сатанизма вполне совместима с реальностью и имеет широкую распространенность.
“Сатанизмом” Аверина стали иллюстрироваться некоторые богословские труды. Однако в медицинском понимании это – проявления психического заболевания, развившегося у личности с соответствующей наследственной предрасположенностью, перенесшей стрессовые ситуации (война в Афганистане) и выражающегося в классической форме психопатологических признаков, многие из которых я в статье для широкого читателя не привел, поскольку они обозначаются специальными профессиональными терминами. Сатанистской духовной ориентации и сатанистской деятельности как таковой у Аверина не было, его “сатанизм” – всего лишь распространенная фабула болезненных переживаний. Хотя, действительно, на мысль, что у него “черная аура”, его навели “экстрасенсы”, к которым он обращался, пытаясь понять, что с ним происходит...
Данное нами заключение подтверждается описанием психического состояния Аверина в период его продолжающегося до последнего времени пребывания на принудительном лечении. С первых месяцев после поступления в больницу он был спокоен, однообразен. Неохотно вступал в беседу, рассказывал о своей жизни. Подтверждал, что накануне совершенных убийств постоянно слышал “голоса” приказывающего характера, ему казалось, что его телом управляют. Переживания были очень неприятные. Решил, что это Бог воздействует на него, и, чтобы отомстить Богу, решил убить Его слуг. Говорил, что ему было жалко убивать монахов, но он убил их мечом, “а меч – это оружие властелинов, от меча умереть мечтает каждый воин”. Уверял, что сейчас он пересмотрел свои взгляды на религию, и хотя периодически слышит в голове “голоса” и “чужие мысли” – в основном “ругань и мат”, но теперь считает, что это делает “нечистая сила”. У больного отмечены выраженные паралогичность мышления и эмоциональное уплощение. В отделении держался уединенно, был послушен медперсоналу, подчеркнуто вежлив. Беспрекословно принимал назначаемое ему лечение.
На фоне этого лечения с апреля 1996 г. стал уверять, что “голосов” больше не слышит. Охотно включался в трудовые процессы, работал слесарем в гараже, пользовался правом свободно выходить из отделения. Охотно беседовал на отвлеченные темы, на тему религии. О содеянном заявлял: “Боюсь вспомнить, ошибка заключалась в неправильном понимании Священного Писания, сам по себе я не смог бы этого сделать”. С начала 1997 г. больной стал усиленно молиться. Стремится уединиться и, стоя на коленях, молится, при этом бьется головой об пол, о стены, нанося себе ссадины и синяки. При беседах заявляет, что он совершил очень тяжкий грех и теперь хочет замолить его. Читая молитвы, иногда допускает ошибки и, чтобы наказать себя, снова бьется головой о стены или об пол. Наличие обманов восприятия (“голосов”) отрицает. Пребыванием в больнице не тяготится. Высказывает намерение после окончания лечения уйти в монастырь и посвятить себя служению Богу. Фон настроения ровный.
Сатанизм противоестественен для психически здорового человека, человека, воспитанного в традициях христианской нравственности (как, впрочем, и атеиста, если он воспринял эту же нравственность из атмосферы соответствующей социо-культурной нормативности)...
Различение и противопоставление понятий добра и зла имеется в истории всех цивилизаций, и всегда добро понималось как естественное положительное качество человека, а зло – как приобретенное (в связи с разными обстоятельствами). Поклонение сатане, то есть злу по определению, возможно только тогда, когда совесть человека лишена добра. Естественное добро, которое в той или иной форме проявлялось в детстве у всех наблюдавшихся нами сатанистов, было заглушено обстоятельствами последующей жизни...
Невозможность достичь желаемого для себя социального статуса заставляет у таких подростков обвинять в своей ущербности сначала ближайшее окружение, а затем и всех людей вообще. Формируются своего рода “мстители обществу”. Первоначально это находит отражение в “творчестве”: в изображении однообразных по тематике, но неизменно изощренных по композиции сцен насилия и убийств, нередко с участием известных садистов и террористов выбранных в качестве героев для подражания...
В большей степени патология и одновременно рассудочность проявляется в примере приобщения к сатанистской идеологии Александра Т. и в других подобных случаях. Напомню, что с детства он неоднократно помещался в психиатрические больницы, ему устанавливался диагноз дебильности. Александр, между тем, явно не олигофрен – у него достаточно большой запас знаний и хорошая способность ими пользоваться. Вместе с тем в детстве у него была какая-то психическая патология, которая, по-видимому, воспрепятствовала гармоничному развитию личности...
Нельзя не обратить внимание на те высказывания признанных вменяемыми сатанистов, в которых они приводят описания “видений”, “голоса” сатаны и т. п. С позиций психиатрии, это – обманы восприятия, иллюзии или галлюцинации...В сущности всякая галлюцинация происходит из сочетания какого-либо представления, возникшего в сознании с ярким чувственным впечатлением. Это репродукция, мысль, одевшаяся в яркую чувственную оболочку, или, как выразился французский психиатр Lelut, “галлюцинация есть идея, проецируемая наружу”.
Охваченность идей реальности существования сатаны на фоне аффективно напряженного ожидания его появления может вызвать соответствующее мнимоощущение, обман чувств или, иначе, определенное расстройство психики. Это позиция психиатров. Но с другой стороны, вся история религии неизменно содержит указания на общение с теми или иными представителями нематериального мира (Богом, ангелами, сатаной и т. д.). И потому, если допустить, что все эти “голоса” и “видения” только лишь психопатология, то все бывшие и существующие цивилизации, как основанные на религиях, – следствие психических расстройств, а весь наш мир есть сплошной “сумасшедший дом”...
Представляется, что в случае наличия у людей явных нарушений психики между психиатрическим и религиозным пониманием их “сатанизма” существует трудно преодолимое расхождение, поскольку одни и те же явления (конкретные переживания больных, их галлюцинации и т. д.) рассматриваются с разных уровней познания: у психиатров – “снизу”, в рамках научно определяемой причинности явлений реального мира, у богословов – “сверху”, из сферы духовного мира причинности нематериальной. Для самих же больных эти переживания остаются реальностью.
Понимание душевных расстройств – болезненных изменений качества психики и психических процессов, которые по существу представляют расстройства нашего головного мозга, следует принципиально отличать от духовной извращенности, которую человек приобретает сам, по своему выбору и от которой он может избавиться по своей воле. Если первое относится к профессиональной компетентности психологов и психиатров, то второе лежит вне этой компетенции, это сфера нравственных ориентаций, религии...
http://www.platinumpath.net/links/
Автор этой статьи, Федор Викторович Кондратьев – доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации, профессор, руководитель экспертного отделения Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского. Судебной экспертизой Федор Викторович занимается более 40 лет.
Статья его, вошедшая в этот сборник, характерна, прежде всего, тем, что в ней Федор Викторович, сам будучи человеком, безусловно, верующим, православным, стремится представить анализ сатанизма как явления современной действительности, одинаково доступный для восприятия как людей церковных, так и не религиозных. Кроме того, настоящий труд представляет весьма значительный интерес и по той причине, что в нем автор использует не только работы и исследования западных коллег-психиатров, но и собственный, по-своему уникальный фактический материал. Его источник – непосредственное общение с людьми, исповедующими сатанистскую идеологию, опыт наблюдения за ними и изучения их психологии.