НЕ ВРЕМЯ СПАТЬ!
В дни ликования кагала,
Когда Иуда и злодей
Среди всеобщего развала
Слывут за лучших из людей;
Когда спокойно в пламя бросит
Лукавый сын скрижаль отцов,
И все родимое поносит
Толпа продажных подлецов;
Когда один металл презренный
Вершит дела в родной стране,
Раздастся ль голос вдохновенный,
Зовущий жить по старине?
Среди предательства, измены,
Которым нынче счета нет,
Где патриоты-Гермогены,
Где непреклонный Филарет?
Звучат бессмысленные толки,
Разбой, насилия растут,
И рвут Отчизну злые волки
В овечьих шкурах там и тут...
Не время, други, для покоя,
Кто любит Русь, вставай, иди,
И, опоясав меч для боя,
Уснувших братьев разбуди!
"Вече", орган Союза
Русского Народа, 1908 г.
В сознании большинства наших соотечественников до сих пор существует превратное представление о черной сотне. Зачастую даже самые благонамеренные православные русские люди стыдятся называть себя наследниками черносотенцев. Все это весьма прискорбно.
Ведь черная сотня в начале века была ничем иным, как православно-патриотическим политическим движением. А потому, если православный стыдится именовать себя черносотенцем, то это фактически равносильно тому, что он "стесняется" того, что в Бога верует и Родину любит.
Сегодня как нельзя более остро встала задача создания сильного православно-патриотического политического движения. Уже предпринималось немало попыток, пока что, увы, безуспешных, ее решить. Внимательный анализ того, как это делалось подтверждает печальную закономерность: зачастую мы повторяем те же самые ошибки, что и наши предшественники черносотенцы. И теоретические, и организационные, и технологические.
Наступая на те же грабли, продолжаем набивать себе синяки и шишки. Поэтому-то и важно обратиться к опыту организации и функционирования черной сотни. В современной ситуации он особенно ценен.
Когда заводишь речь о черной сотне, нередко приходится сталкиваться с рядом стереотипов, внедренных в национальное сознание многолетними усилиями либерального дореволюционного и советского агитпропа.
Годами нам вдалбливалось представление о черносотенцах как о наиболее отсталой, темной части русского народа, чуть ли не о скопище всевозможных отбросов общества. Это чудовищная ложь.
Факты говорят о другом. В черносотенном движении играли видную роль: один из крупнейших русских филологов, академик А. И. Соболевский (член Главного Совета, товарищ председателя Союза Русского Народа), военный инженер, профессор Николаевской инженерной академии, генерал-майор, герой русско-японской войны К. И. Величко (член Совета Русского Собрания), блестящий поэт и мыслитель В. Л. Величко (один из организаторов и член Совета Русского Собрания), ученый юрист, приват-доцент Петербургского университета и профессор Училища правоведения, тонкий ценитель и знаток русской поэзии Б. В. Никольский (член Совета русского Собрания и член Главного Совета Союза Русского Народа).
Разделяли идеи черносотенцев и участвовали движении авторитетные священники и архиереи (архиепископ Антоний (Храповицкий), епископ Евлогий (Георгиевский), игумен Виталий (Максименко), архимандрит Макарий (Гневушев), протоиерей Иоанн Восторгов), известные ученые (историки профессора П. А. и Ю. А. Кулаковские, Н. П. Лихачев, Д. И. Иловайский, А. С. Вязигин, хранитель Горного музея Н. П. Покровский), популярные деятели литературы и искусства (князь Д. Н. Цертелев, граф А. А. Голенищев-Кутузов, князь Д. П. Голицын, Е. А. Шабельская-Борк, князь М. Н. Волконский), крупные публицисты и издатели (В. А. Грингмут, С. А. Нилус, А. С. Суворин, Ф. Н. Берг, В. М. Скворцов, А. А. Башмаков), влиятельные политические деятели (депутаты Государственной Думы Н. Е. Марков, граф В. Ф. Доррер, В. М. Пуришкевич, члены Государственного Совета А. А. Римский-Корсаков, князь А. А. Ширинский-Шихматов, М. Я. Говоруха-Отрок), многие представители русского офицерства и купечества.
Ну и наконец, черносотенцами по духу были крупные государственные деятели эпохи, которым формально было запрещено участвовать в политических партиях: министр юстиции, а затем председатель Государственного Совета И. Г. Щегловитов, министр внутренних дел Н. А. Маклаков, товарищ обер-прокурора Священного Синода князь Н. Д. Жевахов и другие. Словом, костяк черной сотни составляли представители национальной элиты, лучшие русские люди.
Черносотенцам облыжно приписывали организацию и проведение еврейских погромов. Конечно черносотенцы не симпатизировали евреям, и на то были веские основания. Революция в России имела явно выраженное еврейское лицо. Так по подсчетам американского историка А. Гейфман, которую трудно заподозрить в антисемитизме, в 1903 г. евреи составляли около 0,5% населения России и 50% всех революционеров [Гейфман А. Революционный террор в России, 1894-1917. Пер. с англ. М. 1997. с. 47].
Поэтому не вызывает удивления такой пункт программы "Союза Русских Людей": "Мы с радостью приветствовали бы братство и равноправие с евреями, если бы история всего мира неопровержимыми фактами не доказывала, что народ Израильский во все времена своей самостоятельной или государственной жизни или в качестве пришельца являлся народом, преследующим свои исключительные права на миродержавство и принципиально враждебным всем другим племенам, на которые он из своей национальной общины смотрел только как на предмет всесторонней эксплуатации, руководствуясь при этом явно антисоциальными побуждениями". [Цит. по: Острецов В. Черная сотня и красная сотня. М. 1991. с. 18]
А в программе старейшей черносотенной организации "Русское собрание" было записано: еврейский вопрос должен быть разрешен особо от других национальных проблем "ввиду освященной талмудом и в то же время стихийно живучей враждебности еврейства к христианству и нееврейским национальностям и стремления евреев ко всемирному господству". Но разрешить еврейский вопрос можно только мерами государственного регулирования. Предлагалось, к примеру, не предоставлять евреям полного равноправия и не отменять черту оседлости, закрыть им доступ на государственную службу и запретить участие в выборах в Государственную Думу, очистить от еврейского влияния печать и т. д. [Программа Русского Собрания. СПб. 1906. с. 13].
Для непредвзятого исследователя ясно, что еврейские погромы возникали стихийно. Это был народный ответ на активное участие евреев в революции. Мало того. Черносотенцы, даже если бы и захотели, не смогли бы организовать погромы по одной простой причине. Как справедливо заметил автор одной из самых объективных работ о черной сотне известный современный литературовед и историк В. Кожинов, все крупные погромы произошли еще до возникновения черносотенных организаций [См.: Кожинов В. В. "Черносотенцы" и Революция (загадочные страницы истории). Изд. 2, доп. М. 1998. с. 83-110].
После появления черной сотни было только два крупных погрома и оба в Царстве Польском, где у черносотенцев не было никакого влияния в силу малочисленности русского населения. Более того, несмотря на однозначно негативное отношение к евреям, предпринимались даже попытки (например, отцом Иоанном Восторговым) привлечь православных евреев к участию в черносотенном движении.
Множество инсинуаций вызывал вопрос о финансировании черносотенных организаций. Либеральная и революционная пропаганда обвиняла черносотенцев в том, что они содержатся за счет правительства.
Собственно, в этом нет ничего зазорного, ибо черносотенцы субсидировались, в отличие от их врагов, собственным правительством, а не иностранными. Кроме того, черносотенцы занимались созидательной деятельностью, а потому поддержка правительства была вполне уместной. Беда в том, что, во-первых, черносотенцы недостаточно финансировались правительством и, во-вторых, зачастую они бездарно тратили выделявшиеся средства.
Все эти измышления и преувеличения о финансировании деятельности черной сотни скрывают истину. А она состоит в том, что главным источником финансирования черносотенных организаций были пожертвования благочестивых русских людей. Львиную долю расходов по обслуживанию деятельности "Союза Русского Народа", к примеру, несла вдова купца Е. А.
Полубояринова. Известно также, что св. прав. отец Иоанн Кронштадтский передал на нужды Союза Русского Народа 10 тысяч рублей. А протоиерей Иоанн Восторгов сообщал, что "мы получаем помощь от архиереев, монастырей, благочестивых и набожных мирян" [См. об этом: Степанов С. А. Черная сотня в России. 1905-14 гг. М. 1992. с. 99-100].
Черносотенцев обвиняли в политических убийствах и терроризме. Эти обвинения верх цинизма.
Во-первых, при всем усердии врагов черносотенцам смогли приписать только убийство Иоллоса и Герценштейна. Первый считался одним из идейных вдохновителей революционных беспорядков 1905 года. Второй "прославился" тем, что в стенах Государственной Думы цинично назвал поджоги дворянских поместий "иллюминациями". При этом от рук подлинных убийц-террористов, действия которых оправдывали в том числе Иоллос и Герценштейн, только за пять лет смуты в 1905-1910 гг. пали около 17 тысяч верных слуг Царя и Отечества [Гейфман А. Ук. соч. с. 32].
Во-вторых, следствие официально не смогло доказать причастность черной сотни, как общественно-политического движения, к организации убийств обоих революционеров. Наконец, в-третьих, сами черносотенцы отвергали убийства и террор как способ борьбы со своими противниками.
Вот что говорили об этом руководители черной сотни. Первый казначей Союза Русского Народа купец И. И. Баранов на допросе в следственной комиссии Временного правительства заявил: "Так как сам Союз Русского Народа была организация идейная, то и средства достижения цели были чисто мирные; всякое насилие мы отвергали... Каждое заседание нашего совета, а тем более больших собраний, начиналось молитвами" [Союз Русского Народа. По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. М.Л. 1929. с. 35].
А один из вождей черной сотни В. А. Грингмут в одном из выступлений призывал своих единомышленников: "Никогда не смейте об этом и думать, помните, что всякий, кто борется за известную идею, никогда не будет убивать, иначе этим он распишется в том, что не верит в торжество своей идеи. Действительно жизнеспособная, действительно святая идея может орошаться кровью только своих приверженцев.
Каждая новая жертва из наших рядов приближает нас к победе, но да будет стыдно тому, кто подумает поднять братоубийственную руку против своего врага: этим он наложит позорное пятно на наше святое дело! Мирным путем, устилая его нашими трупами и ни одной йоты не уступая из наших верований, мы дойдем до нашей цели, мы одержим победу" [Владимир Андреевич Грингмут. Очерк его жизни и деятельности. М. 1913. с. 80].
Наилучшим свидетельством нравственной высоты черносотенного движения является отношение к нему Царя-Мученика Николая II и святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. Государь неоднократно встречался с депутациями от различных черносотенных организаций, благосклонно принимал преподносимые ими значки. Он хотел видеть в черной сотне надежную опору трона.
Так в Высочайшей телеграмме Союзу Русского Народа от 15 июня 1907 г. Царь обращался к монархистам: "Уверен, что теперь, все истинноверные русские, беззаветно любящие свое Отечество сыны, сплотятся еще теснее и, постоянно умножая свои ряды, помогут Мне достичь мирного обновления нашей Святой и великой России и усовершенствования быта Великого ее народа. Да будет Мне Союз Русского Народа надежною опорою, служа для всех и во всем примером законности и порядка". Правда, не всегда ожидания Государя оправдывались.
Всероссийский батюшка о. Иоанн Кронштадтский не только оказывал финансовую помощь черносотенцам. Он благословлял их деятельность, поддерживал тесное общение с рядом вождей черной сотни, в частности с В. А. Грингмутом.
Словом черносотенцы русских людей, поднявшимся на борьбу с беззаконием и смутой, назвали их враги революционеры, для которых такое наименование было ругательным. Однако сами черносотенцы его приняли. Один из основателей Союза Русского Народа А. А. Майков (сын известного русского поэта) в своей брошюре "Черносотенцы и революционеры" утверждал, что нет оснований стыдиться такого названия, потому что первыми поднявшими знамя "За Веру, Царя и Отечество" были большею частью русские люди простого звания, крестьяне, мещане, а простой народ в прежние времена назывался "чернью", "черными людьми" [Майков А. А. "Революционеры и черносотенцы", СПб. 1907, с. 23].
А В. А. Грингмут в известной статье "Руководство черносотенца-монархиста" на поставленный им вопрос: Почетное ли это название "черная сотня"?, без обиняков утверждал: "Да, очень почетное. Нижегородская черная сотня, собравшаяся вокруг Минина, спасла Москву и всю Россию от поляков и русских изменников, и к этой славной черной сотне присоединился и князь Пожарский с верными Царю русскими боярами. Все они были настоящими "черносотенцами", и все они стали, как и нынешние "черносотенцы-монархисты", на защиту Православного Монарха, Самодержавного Царя" [Грингмут В. А. Руководство черносотенца-монархиста. Собрание статей Владимира Андреевича Грингмута. Вып. IV. М. 1910. с. 136].
Черная сотня возникла в самый разгар революционных беспорядков 1905 г. Однако попытки народной самоорганизации для противостояния беззаконию и смуте к тому времени уже имели свою, весьма поучительную, историю. В 1881 г. после убийства Царя-Освободителя Александра II, когда органы правопорядка пребывали в растерянности, в Петербурге была создана Священная дружина. Ее назначением была борьба с народовольческим террором. Организация просуществовала около года. Тогда власть собственными силами справилась с террористами.
Одновременно в Москве по инициативе М. Н. Каткова и К. П. Победоносцева была создана Добровольная народная дружина для охраны Государя и членов Императорской Фамилии во время Их приездов в Москву. В нее входили верующие русские люди, в основном в силу ограниченности своих задач эта организация созывалась эпизодически.
Однако к концу XIX виден отход русского образованного слоя от истоков русской жизни: Православия, Самодержавия и Русской Народности. Безверие, политическая фронда и космополитизм становились признаками хорошего тона в среде интеллигенции. Особенно пагубно это действовало на молодежь. В этих условиях в среде московских интеллектуалов возникла идея в борьбе за умы молодежи объединить усилия тех, кто еще не порвал духовной связи с основами русского устроения.
Так в 1890 г. появился журнал "Русское обозрение" [Журнал издавался 6 раз в год с января 1890 г. по май 1898 г. Редактором вначале был известный философ и поэт князь Д. Н. Цертелев (1852-1911), а затем приват-доцент Московского университета А. А. Александров (1861-1930). В 1901 г. и в 1903 г. была предпринята попытка реанимировать журнал, но дело завершилось неудачей. (Филиппов А.) Из истории журнала // Русское обозрение. 1901. Вып. 1. с. V], который поставил главной задачей обозревать всю текущую действительность и все историческое прошлое с русской точки зрения.
Вдохновителем журнала был великий русский мыслитель К. Н. Леонтьев [Леонтьев Константин Николаевич (1831-1891), великий русский мыслитель, государственный деятель и беллетрист. Из богатой дворянской семьи. Изучал медицину в Московском университете, участвовал в качестве военного врача в Крымской войне, затем был домашним и сельским врачом в Нижегородской губернии. В 1863-1873 гг. консул в Турции. Летом 1871 г. тяжело заболев, был при смерти. После чудесного исцеления отправился на Афон и решил принять постриг. Вышел в отставку и прожил год на Афоне. Не получив благословения от старцев на немедленный постриг, настоящим православным человеком тем не менее стал.
Вернулся в Россию, был помощником редактора консервативной газеты Варшавский дневник, затем с 1880 по 1887 гг. цензором в Москве. Выйдя в отставку в 1887 г., поселился в Оптиной пустыни. Во второй половине 70-х в 80-е гг. написал свои самые важные произведения, среди которых наиболее известны сборник статей Восток, Россия и славянство (1885-1886 гг.) и статья Племенная политика как орудие всемирной революции (1889 г.). В 1891 г., незадолго до кончины, тайно принял постриг под именем Климента и поселился в Сергиевом Посаде]. Именно люди, входившие в близкий Леонтьеву кружок молодежи (Л.А. Тихомиров, В. А. Грингмут, А. А. Александров, Ю. Н. Говоруха-Отрок, о. Иосиф Фудель, о. Иоанн Соловьев, В. В. Розанов), составили костяк журнала.
Поначалу, правда, была предпринята попытка собрать в журнале известные имена консервативно настроенных мыслителей и литераторов. Издателем журнала стал популярный в ту пору беллетрист Н. Н. Боборыкин, а редактором философ и поэт князь Д. Н. Цертелев, которому удалось привлечь к сотрудничеству известных философов В. С. Соловьева и П. Е. Астафьева и ряд не менее известных поэтов и писателей. Однако вскоре стало очевидным, что, имея такой разномастный состав сотрудников, журнал не может выполнить своей задачи. Кроме того, выявились некоторые финансовые махинации Боборыкина. В 1892 г. князь Цертелев отказался редактировать издание при первых слухах о запутанности материальных дел у издателя.
С этого времени редактором и издателем журнала стал приват-доцент Московского университета Анатолий Александров. С 1893 г. лицо журнала стали определять люди из кружка Леонтьева, и он сделался в полном смысле русским обозрением. В издании такого журнала были заинтересованы и оказывали ему покровительство оберпрокурор Св. Синода К. П. Победоносцев, министр народного просвещения граф И. Д. Делянов. Финансовое состояние журнала было совсем не блестящим.
По ходатайству понимавшего важность дела Победоносцева дважды для поддержки журнала выделял деньги из личных средств Государь Император Николай II, один раз вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Однако Александров оказался никудышным организатором и хозяйственником (увы, это характерная особенность и многих нынешних деятелей православно-патриотического движения).
Этими обстоятельствами не преминули воспользоваться враги. По Москве поползли слухи, что редактор просто присвоил деньги себе. На Александрова начали косо смотреть сотрудники, авторы отказывались писать для журнала. На основании только слухов редактора даже исключили из списка приват-доцентов университета.
В августе 1898 г. с большим запозданием вышел майский номер журнала. По проверке счетов конечно выяснилось, что редактор не взял себе ни копейки, у него не оказалось никакого состояния. Но благое дело было загублено [Опозоренный Александров уехал из Москвы в Петербург, а затем в Ригу, где работал в скромной должности преподавателя гимназии. Но идеалам своим не изменил, в начале ХХ века мы видим его в составе Русского Собрания].
Однако свои плоды оно принесло. Москва в последующем стала, можно сказать, рассадником черносотенства. Здесь были одни из самых сильных организаций черной сотни. В Москве проходили два Всероссийских съезда русских людей.
Наконец, в октябре 1900 года в среде национальной столичной интеллигенции, убедившейся в той опасности, которую представляла для русского дела космополитичность высших слоев русского общества, возникла идея создать националистический кружок. Так возникло общество под названием Русское Собрание, устав которого был утвержден в конце января 1901 г. По сути, это была первая черносотенная организация.
Поначалу она, правда, мыслилась как чисто просветительское общество. Его задачи определялись следующим образом: создать такой центр, куда сходились бы русские люди и где могли бы обмениваться мыслями, по мере сил служить русскому искусству [Список членов Русского Собрания с приложением исторического очерка Собрания. СПб. 1906. с. 1].
На первом собрании было избрано 120 членов организации. У истоков Русского собрания стояли известные литераторы, публицисты и ученые: плодовитый сочинитель, писавший под псевдонимом Муравлин, князь Д. П. Голицин (первый председатель общества), блестящий поэт В. Л. Величко, правовед, приват-доцент университета Б. В. Никольский, крупнейший русский военный инженер и ученый К. И. Величко, публицист, правнук декабриста князь М. В. Волконский, знаменитый издатель и журналист А. С. Суворин и другие известные люди.
Членом общества состоял даже министр внутренних дел В. К. Плеве, убитый вскоре террористами. В 1903 году в Харькове был открыт первый местный отдел Русского Собрания, во главе которого встал крупный ученый-историк, профессор местного университета А. С. Вязигин.
Начавшаяся смута вынудила общество перейти от чтения докладов и проведения литературных вечеров к активной политической деятельности. В 1904-1905 гг. в дополнение к харьковскому были созданы отделы Русского Собрания в Киеве, Одессе, Варшаве, Оренбурге, Казани, Перми и Вильне. В Харькове и Петербурге при отделах РС появились Кружки русских студентов. С 1906 г. общество начало издавать еженедельный Вестник Русского Собрания. Была принята политическая программа Русского Собрания.
В программе определялись причины смуты: умаление веры в народе, расхищение Самодержавия представителями бюрократического строя, ослабление национального чувства и патриотизма, упадок русского просвещения, инородческое, в особенности еврейское, преобладание во всех сферах русской жизни. Выход из этого состояния Русское Собрание видело в призвании выборных от народа, "которые сумеют на деле осуществить истинное единение народа с Царем в деле государственного строительства" [Программа Русского Собрания... с. 1]. Нельзя не заметить, что программа Русского Собрания развивала и применяла к условиям начала ХХ века идеи основоположников славянофильства: И. В. Киреевского, А. С. Хомякова, К.С. и И. С. Аксаковых.
В апреле 1905 года в Москве был создан Союз Русских Людей. Его костяк составили представители древних аристократических фамилий: графы Шереметевы, князья Голицыны, князья Мещерские, графы Олсуфьевы, князья Щербатовы, князь Трубецкой, князь Волконский, князь Куракин, граф Шувалов, князь Гагарин и др. В состав Союза вошли сын славянофила Д. А. Хомяков, сын и внук великого русского поэта Федора Тютчева И. Ф. и Ф. И. Тютчевы, известный московский священник, публицист о. Иосиф Фудель, известный историк Д. И. Иловайский и другие влиятельные московские общественные деятели.
В уставе Союза Русских Людей его цель определялась так: содействовать законными средствами правильному развитию начал Русской Церковности, Русской Государственности и Русского народного хозяйства на основах Православия, Самодержавия и Русской народности [Устав Союза Русских Людей. Б.м. Б.г. с. 1].
Тогда же в апреле 1905 г. усилиями редактора Московских ведомостей В. А. Грингмута вокруг редакции начал формироваться костяк будущей Русской Монархической партии.
Организационное ее оформление произошло в самый разгар смуты осенью 1905 г. Руководителем партии стал В. А. Грингмут. В отличие от Русского Собрания и Союза Русских Людей новая партия отличалась большей проработанностью программных положений и составом (в ее отделы входили в большем количестве представители низших сословий: мелкие чиновники, мещане, рабочие, крестьяне).
Осенью 1905 г. по всей стране начали создаваться многочисленные черносотенные организации: в Петербурге, Москве, Киеве, Тифлисе, Казани, Нижнем Новгороде, Курске и других городах и весях империи. Народ поднимался на борьбу с крамолой. Но настоящим массовым движением стал Союз Русского Народа. Он был создан по инициативе настоятеля Воскресенского монастыря Новгородской епархии игумена Арсения, который свел воедино доктора медицины А. И. Дубровина, художника А. А. Майкова, петербургского купца И. И. Баранова и московского мещанина К. К. Полторацкого.
Первое собрание состоялось на квартире Баранова. 8 ноября 1905 года был создан Главный совет СРН. Его председателем стал А. И. Дубровин, товарищем председателя инженер А. И. Тришатный, которого вскоре сменил В. М. Пуришкевич, казначеем И. И. Баранов, секретарем присяжный поверенный С. И. Тришатный. Помимо них в первый состав Главного совета вошли такие известные деятели черносотенного движения: неизменный защитник черносотенцев в судах, присяжный поверенный и публицист П. Ф. Булацель, известный публицист, специалист по финансовому вопросу и иудаизму Г. В. Бутми, А. А. Майков, председатель совета петербургского Гостиного Двора купец П. П. Сурин и др.
Уже 21 ноября Союз организовал первый массовый митинг в Михайловском манеже. А 28 ноября вышел первый номер печатного органа СРН газеты Русское знамя. В уставе цель Союза определялась как "развитие национального русского самосознания и прочное объединение русских людей всех сословий и состояний для общей работы на пользу дорогого нашего Отечества России единой и неделимой" [Устав общества под названием "Союз Русского Народа". СПб. 1906. с. 3].
Согласно программным положениям СРН, Православная Церковь должна сохранить господствующее положение в России. Только через веру, богослужение и таинства можно установить прочное общение и единение Царя со своим православным народом. Выход из смуты виделся союзникам в реформировании церковно-государственных отношений, так чтобы основой церковного и государственного строения стал церковный приход как правоспособная и дееспособная церковно-государственная единица [Московский Союз Русского Народа. Основоположения. М. 1906. с. 2].
Наивысшего подъема черносотенное движение достигло в 1907-08 гг. На тот момент оно было самым массовым общественно-политическим движением России. По подсчетам Департамента полиции в это время черносотенцев насчитывалось около 500 тысяч человек. Сами черносотенцы числили в своих рядах значительно большее количество до трех миллионов. Столь разительное расхождение в цифрах объясняется разной методологией подсчета. Полиция, несомненно, подсчитывала только более-менее активных участников черносотенного движения. Но были еще и пассивные члены, и таких, естественно, было значительно больше. Это те, кто разделял идеологию черной сотни, кто заявлял о своем согласии с целями и практическими действиями черносотенцев.
Стоит заметить, что практически все тогдашние партии России имели расплывчатые критерии членства.
Яркий пример Почаевский отдел Союза Русского Народа. Он был создан в августе 1906 года. Во главе отдела встал настоятель Почаевской Лавры архимандрит Виталий (Максименко). Это сразу подняло авторитет новой организации. Через полтора месяца в составе отдела насчитывалось 10 тысяч членов. А в 1908 году уже свыше 100 тысяч. В 1909 году делегация из Почаева привезла в Петербург целый миллион подписей под верноподданническим адресом.
Такой успех черносотенных идей в Почаеве имел, конечно, свои специфические причины.
Вопервых, Почаев находился, можно сказать, на передовой борьбы с католичеством, иудаизмом и анти-русским сепаратизмом поляков. Во-вторых, черносотенцы добивались успеха там, где во главе их организаций стояли авторитетные и инициативные лидеры, каковым, несомненно, был игумен Виталий. В-третьих, игумен Виталий ясно понимал, что черная сотня должна выражать конкретные жизненные интересы прежде всего крестьянства. И он, используя свое влияние, занялся организацией различных обществ, которые помогали русскому крестьянству выжить во враждебном окружении.
Словом, если бы везде у черносотенцев были руководители, подобные игумену Почаевской Лавры, то... Впрочем, как говорится, история не знает сослагательного наклонения. Если взять в целом всю Россию, то видно, что наибольшей численности и наибольшего влияния черносотенное движение имело на Украине, в Белоруссии, а также в обеих столицах. Как раз по тем причинам, по которым оно было широким и влиятельным в Почаеве.
Черная сотня являлась в то время единственной общественно-политической силой, которая объединяла православных русских людей. Это определяло тот высокий духовный настрой, которым отличались мероприятия черносотенцев. Вот как, к примеру, открылся IV Всероссийский съезд русских людей, который проходил в Москве с 26 апреля по 1 мая 1907 года.
Съезд начался крестным ходом, который проследовал от Епархиального дома к Успенскому собору Кремля, где были отслужены литургия и молебен и освящена икона Покрова Пресвятой Богородицы, исполненная великим русским художником В. М. Васнецовым специально для Съездов Объединенного Русского Народа. Затем с образом и освященными накануне хоругвями крестный ход направился на Красную площадь к памятнику Минину и Пожарскому. Там священники отслужили литию с провозглашением вечной памяти спасителям Отечества. После чего на площади перед домом генерал-губернатора состоялась манифестация с пением народного гимна.
Только после этого делегаты съезда вернулись в Епархиальный дом, где и начались заседания съезда.
Одной из главных причин широкого влияния и распространения черносотенства были всесословность и демократизм организации. В числе членов-учредителей самой массовой черносотенной организации Союза Русского Народа мы видим представителей дворянства, духовенства, купцов, почетных граждан, крестьян.
Предпринимались и попытки привлечь в свои ряды рабочих. Особенно активно такая деятельность велась в Москве. Активное содействие в этом черносотенцам оказывала администрация и лично генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович (до своей мученической кончины). С начала века там существовала Комиссия для общеобразовательных чтений среди фабрично-заводских рабочих г. Москвы. В ноябре 1905 г. было создано Общество активной борьбы с революцией и анархией, которым руководили отставной офицер Л. Н. Дезобри и вдова чиновника В. Н. Степанова. В состав общества входили в основном рабочие.
В Петербурге активную работу среди рабочих проводил Союз Русского Народа, который имел свои отделы на ряде крупнейших заводов. Черносотенцы пытались отвлечь рабочих от пагубной политической борьбы, поддерживали их справедливые экономические требования. В 1909 г. возник Экономический рабочий союз, почетным председателем которого был Пуришкевич. В Киеве был создан Союз русских рабочих, которым руководил рабочий-литограф К. Цитович.
Но все это были, увы, единичные примеры. Широкого влияния на рабочих черносотенцам достичь так и не удалось. Но не это было главной причиной упадка черносотенного движения.
К 1917 году времени великих испытаний и потрясений черносотенное движение оказалось в плачевном состоянии. Это был такой разящий контраст времени подъема (1906-1908 гг.), что просто диву даешься. Каковы же причины упадка черносотенного движения? Какие факторы привели к тому, что широкое и мощное общественное образование превратилось в жалкую кучку грызущихся между собой групп и амбициозных лидеров? Конечно, следует иметь ввиду, что существовал ряд факторов, которые не зависели прямо от намерений и действий черносотенцев и которые обрекали в тех условиях черную сотню либо на мученичество, либор на вырождение. Речь идет об общем оскудении веры во всех слоях общества, особенно верхних. Но были и субъективные факторы, связанные со страстями тех или иных деятелей, с неумением решать конкретные проблемы, т. е. те, которых можно было избежать.
Руководители черной сотни изначально мыслили свое движение как непартийное. В. А. Грингмут утверждал, что Союз Русского Народа не какая-нибудь партия он есть не что иное, как сам Русский Народ, объединившийся в общий многомиллионный союз на защиту своей Церкви, своего Царя и своей Родины [Владимир Андреевич Грингмут... с. 113]. Это была мудрая позиция, ибо монархическим политическим партиям нечего делать в самодержавном государстве. Такой подход полностью оправдал себя во время беспорядков 1905-1907 гг.
Однако, враги России, потерпев поражение в открытом бою, сменили тактику и начали плести вокруг Государя масонскую паутину. В условиях видимой стабильности, когда не были заметны прямые угрозы существованию Церкви, Царя и Родины, черносотенное движение не могло успешно функционировать. Черная сотня встала перед альтернативой. Либо превратиться в обыкновенную парламентскую политическую партию, т. е. фактически включиться в игру на чужом поле и по чужим правилам. Либо под водительством священников и архиереев сформировать при храмах что-то типа прообраза народного ополчения.
Но в 1913 г. Св. Синод принял решение, запрещающее лицам духовного звания принимать участие в деятельности политических партий и движений. Это решение было роковым для черносотенства, оно обрекало его на вырождение. Руководящие посты в черносотенных организациях вынуждены были оставить о. Иоанн (Восторгов), архимандрит Макарий (Гневушев), игумен Виталий (Максименко) и многие другие представители активной части духовенства.
Справедливости ради стоит сказать, что к тому времени черная сотня была уже парализована расколами. В конце концов, черносотенное движение все более и более политизировалось. Это, в свою очередь, привело к тому, что ряд лидеров, "заигравшихся в политику" превратились, по сути, из охранителей в революционеров, из монархистов в анархистов. Такова была судьба талантливых лидеров черносотенства Пуришкевича, монаха-расстриги Илиодора (Труфанова), Шульгина, Савенко, Бобринского.
Как это ни парадоксально, но у черносотенцев зачастую возникали непростые отношения со священно-началием Православной Церкви, да и с некоторыми священниками. С одной стороны, черносотенное движение поддерживали многие архиереи, священники и монашествующие.
Нередко местные отделы Союза Русского Народа и других организаций возглавляли священнослужители. С другой стороны, скоро выяснилось, что в среде духовенства оказалось немало противников черной сотни. Они через либеральные газеты открыто осуждали идеи и практические действия черносотенцев, способствуя формированию в обществе отрицательного мнения о черной сотне. Не правда ли, как это все напоминает день сегодняшний?!
К примеру, в Москве 14 октября 1905 года, в самый разгар революции Союз Русских Людей через газету Московские ведомости обратился с призывом ко всем верноподданным русским людям создать при каждом приходе комитеты порядка. Для этого предлагалось в воскресенье 16 октября после Божественной литургии образовать такие комитеты и превратить, таким образом, храмы в опорные пункты противостояния крамоле.
Комитеты должны были создать при каждом приходе дружины порядка, предназначенные для непосредственной борьбы со смутой. В том же номере Московских ведомостей было опубликовано слово тогдашнего митрополита Московского священномученика Владимира (Богоявленского), в котором осуждались безбожники-революционеры. Владыка требовал от каждого верующего: "Исполняй то, чего от тебя потребуют слуги Царевы, что скажут тебе пастыри церкви" ["Московские Ведомости" от 14 октября 1905 г.].
Однако, вскоре в кадетских Русских ведомостях группа профессоров Московской духовной академии обозвала обращение владыки Владимира черносотенной агитацией (ох уж эти профессора духовных училищ!). А целых 76 священников осмелились опубликовать заявление об их полной не солидарности с поучением своего архипастыря. Более того даже в определении Св. Синода Митрополиту Владимиру было выражено порицание, хотя и завуалированно [См.: Степанов С. А. Ук. соч. С. 43]. Этот пример показателен. Уже в то время существовала довольно влиятельная группа либерально настроенных иерархов и священников, которые составили после революции костяк обновленчества.
Словом, дом разделился сам в себе (Мф. 12:25). Как же ему было устоять!
Одной из серьезных причин расколов и упадка черносотенного движения были козни высших сановников и в целом бюрократии. Увы, к тому времени большинству слуг Царевых духовно близки были либералы и совершенно чужды консерваторы-черносотенцы. Правые, конечно, не могли смириться с заигрываниями правительства и других чиновников с врагами Самодержавия.
Монархисты критиковали непоследовательность правительства, требовали от чиновников либо публичного исповедания своего монархического мировоззрения, либо ухода в отставку.
Так в 1907 г. на одном из частных совещаний в Ярославле руководители монархических организаций заявляли: Наличность известных конституционных партий, существование которых, очевидно, немыслимо при Самодержавном строе; и открытое их признание правительством, и допущение к участию в Государственной думе является доказательством того, что само правительство как бы колеблется в решении вопроса о существующем строе.
Естественным последствием такой неустойчивости правительства должна быть или замена его личного состава лицами убежденными и прямо стоящими за самодержавие, или открытое проявление своих убеждений, ныне скрываемых по тактическим соображениям [Там же. с. 171].
Однако правительство вместо этого взяло курс на провоцирование внутренних неурядиц в черносотенном движении. Методы использовались самые разные. Власти налагали денежные штрафы на монархические издания, запрещали собрания, угрожали судебным преследованием.
Вместе с тем приближали к себе готовых к компромиссам лидеров, выборочно выдавали денежные субсидии. Активно использовалось потворство страстям, присущим разным деятелям черносотенного движения, особенно тщеславия и сребролюбия. К сожалению, активно проводил подобную политику такой талантливый государственный деятель как П. А. Столыпин. По утверждению осведомленного Н. Е. Маркова председатель правительства всячески через своих подчиненных поддерживал рознь в союзе [Там же. с. 186].
Хотя конечно некоторые действия Столыпина в отношении черной сотни можно понять. Столыпин мог бы опереться на черносотенцев, но деятельность некоторых активистов его пугала.
Так в ответ на доклад саратовского губернатора Стремоухова о безобразиях Илиодора глава правительства сказал: "Ужасно то, что в исходных своих положениях Илиодор прав, жиды делают революцию, интеллигенция, как Панургово стадо, идет за ними, пресса также, да разве Толстой, подвергнутый им оплеванию, не первый апостол анархизма, но приемы, которыми он действует, и эта безнаказанность все губят и дают полное основание оппозиции говорить, что она права" [Цит. по: Степанов С. А. Ук. соч. с. 204].
Но чиновничество в целом, особенно его высшие слои, откровенно деградировало в духовно-нравственном отношении. Совершенно прав в своей оценке В. Острецов, когда пишет, что правительственная администрация давно уже предала принципы самодержавия и православия и не хотела поддерживать Союз, как не могла открыто заявить о своей враждебности к нему.
Отсюда постоянная половинчатость, недоброжелательство градоначальников, губернаторов, министров внутренних дел и их заместителей, начальников военных округов... Такое отношение действовало деморализующе на рядовых членов Союза, и число отделов правых организаций неуклонно сокращалось. Им не разрешалось устраивать даже благотворительные вечера, отказывалось в разрешении проводить собрания. Давление нарастало по мере приближения к 1917 г. [Острецов В. Ук. соч. с. 30-31].
Камнем преткновения для черной сотни стало отношение к Манифесту 17 октября и Государственной Думе, которые ставили черносотенцев в двусмысленное положение. С одной стороны, как истинные сторонники самодержавия они не могли не отвергать любое поползновение на ограничение власти Царя, а Манифест положил тому начало. С другой стороны, Манифест дан Государем, а потому всякий черносотенец был обязан ему повиноваться. Эта коллизия стала одной из причин раскола крупнейшей черносотенной организации Союза Русского Народа.
По сути, в черносотенном движении сложилось два течения. Первое представлял А. И. Дубровин и его сторонники. Они являлись принципиальными противниками Государственной Думы, выступали за неограниченное самодержавие. Однако, зачастую дубровинцы проявляли усердие не по разуму, и превращались, таким образом, из надежных помощников Государя в настоящих "революционеров справа".
Второе течение представляли Н. Е. Марков и ряд депутатов Государственной Думы от правых. Они утверждали, что Государственная Дума вовсе не ограничивает Самодержавия. Марков, выступая перед курскими союзниками, заявил: "Можно быть недовольным 3-й, 4-й Думой, 20-й, разгоните их, выберите настоящую, русскую, но, как учреждение, Государственная дума необходима: без этого России не существовать" [Цит. по: там же. с. 195].
Это, пожалуй, главная причина упадка черносотенства. Борьба вокруг различного понимания смысла Манифеста 17 октября и задач Государственной Думы, несомненно, усугублялась амбициями лидеров, которые ловко использовали враги черной сотни. В результате, несмотря на громогласные заявления, так и не было создано единой организации. Черная сотня на всем протяжении своего существования представляла собой множество мелких партий и групп. Более того, амбиции лидеров приводили к тому, что постоянно происходило дробление крупных движений.
Руководители черной сотни конечно прекрасно понимали опасность распыления сил. Уже на первом съезде Русского Народа в феврале 1906 года была принята резолюция, направленная на объединение монархических союзов и групп: 1) Желательно, чтобы организации, существующие в одних и тех же городах и соседних с ними местностях, объединялись по округам.
Такое объединение не должно служить препятствием к соединению отдельных организаций между собой, независимо от поместного объединения. 2) Формы окружного объединения и способы его осуществления должны быть предоставлены усмотрению самих организаций, вступающих в окружную группу. 3) Число окружных групп должно быть в пределах возможностей невелико (Деяния первых двух Всероссийских Съездов Русских Людей. СПб. 1906, с. 23).
Следующий шаг на пути к объединению был сделан в октябре 1906 года на третьем съезде в Киеве.
Во-первых, в целях сближения программных установок съезд определил в качестве образца для всех черносотенных организаций программу Союза Русского Народа и постановил разослать ее для ознакомления всем единомышленникам. Во-вторых, после дебатов о форме объединения было принято решение: для координации действий создать Главную управу Объединенного Русского Народа из трех человек, представлявших самые сильные черносотенные организации.
В нее вошли председатель Русского Собрания князь М. Л. Шаховской, глава Союза Русского Народа А. И. Дубровин и один из руководителей Русской Монархической партии протоиерей И. И. Восторгов [См.: Подробный отчет о Третьем Всероссийском Съезде Людей Земли Русской в Киеве. М. 1906].
Этот орган, однако, оказался скорее представительным, нежели рабочим. Поэтому, на четвертом съезде в апреле 1907 года была выработана новая форма объединения. Съезд постановил, что ввиду преобладающего значения Союза Русского Народа, имеющего в настоящее время более 900 отделов, союзу этому предоставляется забота о возможном объединении остальных монархических организаций, не вошедших в состав Союза Русского Народа [Цит. по: Степанов С. А. Ук. соч. c. 93].
Однако достичь реального объединения черносотенного движения так и не удалось. Более того вскоре расколы и внутренняя борьба фактически парализовали деятельность крупнейшей черносотенной организации Союза Русского Народа. Разный подход к вопросам об участии в деятельности Государственной Думы и союзу с другими правыми силами усугубился амбициями лидеров.
Вскоре стало очевидным, что А. И. Дубровин не обладал необходимыми качествами (ни организаторскими, ни интеллектуальными, ни ораторскими) для того, чтобы стать безусловным вождем черносотенного движения. Сказалось и то, что глава СРН продемонстрировал неспособность разбираться в людях. В результате этого в Союзе (в том числе и в ближайшем окружении самого Дубровина) оказалось немало людей, дискредитировавших своими действиями святые цели черной сотни.
Раздоры начались с трений между председателем Главного Совета СРН и его товарищем В. М. Пуришкевичем. В результате последний осенью 1907 года оставил пост, а затем вышел из Союза. В феврале 1908 года на съезде в Петербурге члены Главного Совета В. А. Андреев и В. Л. Воронков при поддержке ряда делегатов выступили с заявлением, в котором осудили враждебное отношение руководства СРН к умеренно правым и октябристам, а также методы руководства Союзом со стороны Дубровина и его ближайших помощников. Но в ответ двух старейших членов-учредителей и их сторонников исключили из СРН.
Этим не преминул воспользоваться Пуришкевич. Вскоре группа бывших союзников создала Русский Народный Союз имени Михаила Архангела, руководителем которого стал В. М. Пуришкевич. Устав новой организации был утвержден в марте 1908 года. От устава СРН он отличался лишь тем, что признавал необходимость существования Государственной Думы. Естественно началось перетягивание на свою сторону местных отделов Союза Русского Народа. Раскол охватил чуть ли не всю организацию. Кое-где, например в Одессе, дело доходило до откровенных стычек. Все это нанесло огромный вред образу черной сотни в обществе.
В 1909-1912 гг. Союз Русского Народа потряс более мощный раскол, от последствий которого черносотенное движение уже не смогло оправиться. Все началось с предательства одного из близких А. И. Дубровину людей кандидата в члены Главного Совета СРН Пруссакова. Из корыстных побуждений в начале 1909 года он вышел из Союза и опубликовал в газетах сведения о причастности Дубровина и других руководителей СРН к убийству Герценштейна. Опасаясь судебного преследования Дубровин уехал в Ялту на лечение. Эти события серьезно подорвали авторитет Дубровина в Союзе.
Еще в 1908 году кандидатами и членами Главного Совета СРН был избран ряд известных и влиятельных членов Государственной Думы и Государственного Совета: Н. Е. Марков, граф В. Ф. Доррер, граф Э. И. Коновницын, М. Я. Говоруха-Отрок, бывший ярославский губернатор, уволенный Столыпиным за черносотенные убеждения, А. А. Римский-Корсаков и др.
Все они принадлежали к умеренно-правому крылу черносотенного движения и выступали против непримиримости Дубровина в отношении Государственной Думы и правительства. Так Н. Е. Марков писал: Если, по примеру доктора Дубровина, каждый раз, как нам покажется, что тот или иной из поставленных самим Царем министров действует неправильно или даже во вред народу, мы будем всенародно издеваться, позорить и шельмовать такое лицо, то где же будет разница между членом Союза русского народа доктором Дубровиным и членом партии социалистов революционеров..? [Цит. по: там же. с. 205].
Воспользовавшись ослаблением позиций А. И. Дубровина и его отсутствием в Петербурге, эта группа провела в декабре 1909 г. на должность товарища председателя Главного Совета СРН руководителя петербургского отдела, человека умеренных взглядов графа Э. И. Коновницына. Более того, вернувшемуся Дубровину было предложено сложить с себя председательские полномочия и остаться лишь в должности почетного председателя и основателя Союза, а всю текущую работу передать в руки заместителя. В 1910 г. из состава Главного Совета были выведены все сторонники бывшего председателя: казначей СРН вдова купца Е. А. Полубояринова, академик А. И. Соболевский и др. Органами нового Главного Совета стали газета Земщина и появившийся в 1910 г. Вестник Союза Русского Народа.
Однако сторонники А. И. Дубровина не смирились с тихим переворотом в Союзе. В их руках остался орган СРН, издававшаяся на средства Полубояриновой, газета Русское знамя, где была развернута кампания против обновленцев. Кроме того они обратились за поддержкой к местным отделам Союза. В провинцию устремились агитаторы и от противников Дубровина.
Попытка руководства Русского Собрания примирить враждующих не увенчалась успехом. В итоге сторонники Дубровина во главе с Б. В. Никольским были исключены из этой старейшей черносотенной организации (несмотря на то, что Никольский за свои заслуги был избран в 1908 г. пожизненным членом РС), а само Русское Собрание поддержало умеренно правых.
В конце 1911 г. сторонники А. И. Дубровина провели в Москве съезд, на котором был упразднен обновленческий Главный Совет во главе с Коновницыным и был избран новый. Его возглавили почетный и действительный председатель А. И. Дубровин, товарищи председателя Е. А. Полубояринова и А. И. Соболевский. В ответ их противники провели в мае 1912 г. свой съезд, который принял прямо противоположные решения. Наконец, раскол оформился организационно. В августе 1912 г. сторонники Дубровина создали самостоятельный Всероссийский Дубровинский Союз Русского Народа. А в ноябре председателем обновленного СРН стал вместо графа Коновницына Н. Е. Марков.
Дурной пример оказался заразительным. Произошел раскол и в московском Русском Монархическом Союзе. Эта организация была создана по инициативе В. А. Грингмута для объединения всех черносотенных групп и союзов Москвы. Однако после смерти Грингмута эту идею в полном объеме осуществить не удалось. А в 1913 г. и так уже ослабевшую организацию, которой руководил отец И. И. Восторгов, постигла участь СРН из нее вышла группа В. Г. Орлова.
На потеху врагам черносотенцы начали поливать друг друга грязью, переманивать на свою сторону рядовых членов движения. В междоусобную борьбу оказались втянуты многие право-монархические организации и группы. Результатом этого стали еще большее падение авторитета черной сотни, сокращение численности организаций и союзов, закрытие части отделов СРН. Словом, черносотенцы уничтожали сами себя. И как правительству опираться на нас, с горечью писал архимандриту Макарию (Гневушеву) о. Иоанн Восторгов, если мы сами друг друга едим [Цит. по: там же. с. 175].
Последние попытки преодолеть пагубный раскол и объединиться были предприняты в самый разгар мировой войны в 1915 г. Положение на фронте было крайне тяжелым. В Думе был создан Прогрессивный блок, включивший все основные политические партии и группы. К нему примкнули даже некоторые известные правые деятели (В. В. Шульгин, В. А. Бобринский). Запахло антимонархическим заговором.
В этих условиях прошли совещания монархистов в Саратове, Петрограде и Нижнем Новгороде. На них было сказано много слов о необходимости объединения всех правых сил в противовес Прогрессивному блоку. Однако единственным результатом этим совещаний стало создание Временного совета монархических съездов во главе с бывшим министром юстиции И. Г. Щегловитовым. На следующий день после Петроградского съезда сам Щегловитов с грустью писал старейшине черной сотни историку Д. И. Иловайскому: "Как все у нас странно. В монархии монархистов только небольшая кучка" [Правые в 1915 феврале 1917. По перлюстрированным Департаментом полиции письмам. Публ. Ю. И. Кирьянова. Минувшее. Исторический альманах. т. 14. с. 176].
Следствием кризисов и расколов стал практически моментальный и полный развал черной сотни сразу после февральской революции. После февраля 1917 года против черной сотни начались репрессии Временного правительства. Все черносотенные организации были запрещены, все печатные органы закрыты.
Но настоящий шквал репрессий на черносотенцев обрушился после захвата власти большевиками.
Многие руководители черной сотни стали жертвами красного террора, погибли в застенках ЧК. В Петрограде были расстреляны А. И. Дубровин, Б. В. Никольский (его тело, по слухам, было брошено на корм зверям в зоопарк). В Москве о. Иоанн Восторгов, епископ Селенгинский Ефрем, И. Г. Щегловитов, Н. А. Маклаков. В других городах и весях империи священномученик Гермоген (Долганов), А. С. Вязигин, П. Ф. Булацель, Н. Н. Родзевич. Погибших рядовых черносотенцев просто не счесть.
Опыт создания и функционирования в начале ХХ века русской национально-патриотической организации выявил те слабости, которые являются "ахиллесовой пятой" и современного черносотенного сопротивления: нелюбовь к организации и неспособность организоваться, неумение вести финансовые дела, излишняя доверчивость, приводящая зачастую к тому, что в движение проникают авантюристы и проходимцы, а то и откровенные провокаторы.
Определяя смысл и значение черносотенного движения, один из его вождей Владимир Андреевич Грингмут писал: Если бы Союз Русского Народа ограничивался лишь политической деятельностью, например выборами в Государственную Думу, то значение его было бы преходящим и временным... Но Союз наш имеет несравненно более высокую и вечную цель национальное, религиозно-нравственное возрождение Русского Народа, дабы сделать его столь сознательным и сильным, что ни внешним, ни внутренним врагам не могло бы даже придти какое бы то ни было покушение на славу, целость и державную мощь России [Владимир Андреевич Грингмут... с. 108].
Эта задача до сих пор не выполнена. И сегодня она, как никогда, актуальна. А потому дело черносотенцев не устарело!
А. С. Степанов
Альманах "Православие или смерть", №14