С тех пор, как “Лучем Света”, полтора года тому назад, была вновь отпечатана книга Нилуса о “Сионских Протоколах” – и жиды, и “жидовствующие” до сих пор не могут успокоиться, с пеной у рта доказывая подложность убийственного для “избранного племени” документа. На столбцах еврейской прессы применены и использованы все специфические приемы еврейской борьбы с правдой, чтобы доказать, что “Протоколы” были сфабрикованы русскими жандармами, с целью провокации. Взволнованные жидки не остановились и перед тем, чтобы придать жандармам какие-то сверхчеловеческие, супер-нормальные способности предвидения и предсказывания событий, происшедших много лет позже появления первого выпуска книги Нилуса. Как водится у евреев, честное, светлое, безупречное имя Сергея Алексанровича Нилуса подверглось клевете, осмеянию, опорочению. Кого только не выдвигали евреи себе в защиту, чтобы спастись от улик, выдвинутых против них страшною книгой!
Появился какой-то француз Дю-Шайла, по собственному признанию не говоривший по-русски еще в начале девятисотых годов, но называющий себя Донским казаком. Вспорхнула из давнишней, уже позабытой, великосветской скандальной хроники, деклассированная дама, всесветная авантюристка, княгиня Радзивилл. Заговорил в Америке какой то, никому неизвестный, “знаменитый русский ученый”, Барон Корф...
Не повезло жидкам: защитники оказались неудачными, и опровергнуть подлинность “Протоколов” с исчерпывающей убедительностью до сих пор не удается даже “Еврейской Трибуне”, специально занявшейся этой задачей и яростно защищающейся от сокрушительных ударов, которые наносит жидовской лжи и жидовским инсинуациям французский антисемитский журнал “La Vieille France”. “Еврейская Трибуна” храбро решается спорить со многими мыслями, высказываемыми “Старой Францией”, она решается опровергать многие статьи, помещаемые в этом журнале. Но по поводу одной статьи-документа она не решается спорить: эту статью – она предпочитает замолчать...
И с этой-то статьей, в русском переводе, считаю своим долгом ознакомить своих читателей.
Ф. Винберг
“LA VIEILLE FRANCE” №218.
31 марта – 6 апреля 1921 г.
Как мы обещали в последнем выпуске нашего издания, мы сегодня печатаем новую и, вероятно, окончательную версию о происхождении “Протоколов”, доставленную нам одним американским знатоком этого вопроса.
Тот еврейский вождь, на которого указывает наш автор – представляет собой крупнейшую, зловещую силу; но о нем, увы, ничего не знает ни наш несчастный автор, ни его жалкие правители; о нем никогда не обмолвилась ни единым словом наша презренная печать. Из тени, в которой он намеренно скрывался, имя этого вождя выведено на свет “Старою Францией”, в номере 205-ом нашего журнала.
Автор: L. Fry.
(Загадка происхождения Сионских протоколов продолжала волновать умы многих людей. Непредубежденные и неподкупные историки упорно ищут ответ на вопрос, кто конкретно был составителем Сионских протоколов. В первой половине 20-х годов, пожалуй, самым популярным ответом на этот вопрос стала версия Лесли Фрай.
Fry L. L'auteur des Protocols Achad ha-Am et le Sionime (La Vieille Fraiice, 1921, №218).
Fry L. Le Juif, natre maitre. Riss, Paris, 1931.
Жизнь Лесли Фрай окутана орелом таинственности. Никто не ведает ее настоящего происхождения. По тому, что она хорошо знала русский язык, можно предположить, что она жила в России. Есть сведения, что она "принимала деятельное участие в литературной кампании против большевиков в Европе и Америке, после революции скрыла свое настоящее имя под псевдонимом". До 1921 года Фрай жила во Франции, а затем переехала в США, где сотрудничала с Г. Фордом. В США Фрай вышла замуж за русского эмигранта Шишмарева. В 1925-1926 годах она в связи с процессом Форда по поводу Сионских протоколов ездила в Россию, чтобы тайно повидаться с Нилусом и привезти доказательства подлинности этого документа. – Ред.)
С тех пор, как появилась знаменитая книга, известная под названием “Протоколов Сионских Мудрецов”, и быстро распространяющаяся по всем странам, были сделаны не только намеки, но категорические утверждения, будто бы создателем сатанинского плана, описанного в этой книге, был Теодор Гертцль. Его же, стоявшего в течение нескольких лет во главе сионистского движения, называли и основателем всего “Сионизма”.
Появление “Протоколов” вызвало большой шум среди вожаков еврейства, называвших их ложным, поддельным документом. Особенно громко вопили Люсьен Вольф и раввин Стефен Уайз. Уже тогда для некоторых казалось странным, почему, среди общего крика, ни одного голоса не поднялось в защиту Гертцля против возведенного на него обвинения в составлении “Протоколов”. Особенно приходится удивляться, что молчали такие ближайшие друзья Гертцля, как Макс Нордау и профессор Рихард Готхейль.
Из последующего читатель увидит, что, хотя “Протоколы” и действительно еврейского происхождения, но они никак не могут быть приписаны авторству Гертцля.
Каждый, кто внимательно изучил содержание “Протоколов”, не может не отдать себе ясного отчета в том, что он имеет перед своими глазами определенную программу действий, тщательно и систематически выработанную во всех подробностях. Кроме того, изучение “Протоколов” приводит нас в следующим заключениям:
1. Книга “Протоколов” есть перевод с древнееврейского языка. Такое мнение подтверждается экспертами, исследовавшими эту книгу. Еще более веским доказательством являются свидетельства людей, живших в Одессе в 1890 году и видевших этот документ, написанный на древнееврейском языке, в руках евреев – жителей Одессы, и даже державших его в своих руках.
2. “Протоколы” должны быть произведением человека, фанатически увлеченного идеей еврейского национализма, или, точнее говоря, иудаизма в его националистическом понимании.
3. Автор выказывает исключительные дарования и совершенно выдающийся ум: его труд должен быть назван диавольски-гениальным.
4. Ненависть против “гоимов”, т. е. против всех не-евреев, в той форме, как она проявляется в “Протоколах”, указывает на то, что автор их был последователь националистической школы, которая, еще со времен Моисея, проповедывала ненависть и презрение к не-евреям и развивала теорию об избранничестве еврейского народа и его предопределенном владычестве над всем миром.
Если эти четыре характерных черты применить к личности Гертцля, то сразу чувствуется фальшь предположения о том, будто бы он мог быть автором “Протоколов”.
1. Гертцль не знал древнееврейского языка, а следовательно – он не мог написать “Протоколы” в оригинале. Тот факт, что документ, доставшийся в руки Нилуса, был написан по-французски, и что на этом же языке он был прочитан несколькими членами Конгресса 1897 года, очень просто объясняется тем, что некоторые сионистские главари, в числе которых были Гертцль и Макс Нордау, не знали древнееврейского языка.
2. Гертцль никогда не был последователем того еврейского национализма, который, в течение веков, проповедывался раввинами и мудрецами Израиля, каковыми, например, были – Шаммай, Акиба, С. Бен-Иохай, Абарбанель, Маймонидес, Мендельсон, Мозес Хесс.
3. Несмотря на блестящие свои умственные дарования, Гертцль все же никогда не достигал гениальности.
4. Большую часть своей жизни, он был евреем западным, “ассимилированным”, и никогда не исповедывал беспощадной ненависти к не-евреям.
5. Главой сионистского движения Гертцль был провозглашен не раньше, как на Конгрессе 1897 года, а между тем, по всем признакам, автор “Протоколов” чувствовал себя признанным вождем уже в то время, когда писал свой труд.
Как бы старательно этот человек ни проповедывал и не применял на практике в своей жизни начало безличности, с какой бы скромностью (или осторожностью) ни укрывалсяеще и сегодня за тенью Гертцля, его необходимо вывести на сцену и показать при полном свете.
В частной жизни этот человек назывался Ашер Гинцберг, а среди своего Избранного Народа, он известен под названием Ахад-Хам: это древнееврейское слово означает “единый среди народа” (см. “La Vieille France” №205).
Было бы, однако, большим заблуждением вывести из всего сказанного заключение, будто бы Ашер Гинцберг есть единоличный творец мыслей, выраженных в “Протоколах Сионских Мудрецов”. Этой заслуги за ним не числится. Вот как по этому поводу говорит один из его последователей:
“Ахад-Хам есть наследник всех времен, всех предшествовавших столетий. Он внимательно изучил длинную цепь еврейской философии; он воспринял многочисленные учения Иудаизма, выработанные его предшественниками, и из различных разрешений этой темы, ими данных, он выбрал все, казавшееся ему нужным сохранить, и составил из этого выбора основу собственного учения. Из этих различных источников почерпнув свою, если можно так выразиться, базу, он ее синтезировал и выразил в форме своих «Протоколов»”.
В дальнейшем изложении мы должны ознакомиться с самой личностью этого Ахад-Хама, затем изучить эволюцию учения (или умственного движения), известного у евреев под названием Ахад-хамизма, и, наконец, сделать общий вывод из достигнутых результатов нашего исследования.
Он родился в Сквире, Киевской губернии, 5-го августа 1856 года. Его родители принадлежали к еврейской секте Хассидов и воспитывали его согласно правилам и обрядам этой секты.
Из “Еврейской Энциклопедии” и других источников мы узнаем, что Гинцберг изучил Талмуд в местном хедере (еврейской школе). Восьми лет, втайне от родителей, вместе с несколькими сверстниками, он научился читать по-русски и по-немецки. В 1868 году, семья Гинцберг переехала в Гописгицу, где отец его получил место таксировщика: все семейство прожило в этой деревне до 1886 года. Ашер Гинцберг продолжал учиться, причем, кроме Талмуда, он изучал и важнейшие отрасли общих знаний, а также литературу. Он стал настолько силен и компетентен в специальных знаниях раввинской “учености”, что окрестные раввины приезжали с ним советоваться.
Семнадцати лет, он женился на внучке Менахема Менделя, знаменитого раввина из Любовиц.
В 1878 году он побывал в Одессе, где все, им виденное, произвело на него очень большое впечатление. Он решил посвятить несколько лет путешествиям и изучению различных наук. Он занялся особенно усидчиво латинским языком, математикой, историей и географией. За время от 1882 до 1884 годов он посетил Вену, Берлин, Бреславль; изучил философов французских, немецких, английских, русских и, спе-циально с особенным усердием, великих мыслителей-евреев.
В Вене он познакомился с Карлом Неттером, основателем Всемирного Израильского Союза (Аliаnсe Israelite Universelle). Здесь он в высшей степени заинтересовался планами Союза Еврейской Колонизации.
В это же время он официально вступил в число членов Кагала, в состав которого тогда входили следующие организации: “Всемирный Изральский Союз”, “Англо-Еврейская Ассоциация”, “Бнай-Брит” (Американский и Немецкий) и “Ховевей-Цион”. Последняя организация была еще в то время очень слаба.
Ничто не давало повода предполагать, что молодой “посвященный”, приблизившийся к высшему центру еврейской власти, станет впоследствии главой и решителем судеб этого страшного Кагала, по указам которого по всему миру будут распространяться ужаснейшие бедствия, и который подчинит своей воле все силы, все орудия действия, имеющиеся в распоряжении Еврейского Заговора.
В 1884-ом году Гинцберг вернулся в Россию и снова приехал в Одессу. Этот город был тогда Центром союза “Ховевей-Сион”, что значит “Друзья Сиона”. Во главе организации стоял ее председатель, Лео Пинскер. Очень заинтересованный ею, Гинцберг вступил в члены союза и вскоре сделался правой рукой Пинскера, и одним из самых деятельных вождей движения.
В 1886-ом году, он окончательно поселился в Одессе и с той поры посвятил всю свою энергию разрешению еврейского вопроса. Он писал по-древнееврейски. Письмо, посланное им известному еврейскому ученому, Финну, по случаю семидесятой годовщины его рождения, обратило на него общее внимание.
Хотя Гинцберг и был другом Лео Пинскера, главы “Ховевей-Сиона”, но не одобрял методов и способов, которыми пользовалось общество в своих заботах об улучшении положения евреев. Его раздражение все более возростало, и “скоро Гинцберг стал известен, как Апостол Божьего Гнева”: так говорит о нем Цольд. Тактика, применявшаяся “Ховевей-Сионом”, представлялась ему недостаточно решительной и действительной, и оскорбляла его националистические порывы. Поэтому, как только он приобрел себе некоторое количество последователей среди интеллигентных, но бедных евреев, он стал внушать им свои агрессивные, бунтовщические чувства.
В 1889 году в Одессу приехал основатель еврейской газеты “Хамелиц”, Александр Цедербаум. Он познакомился с Гинцбургом, оценил его и понял, что он может быть выдающимся писателем, пишущим на древнееврейском языке: поэтому он предложил ему сотрудничать в его издании. Сначала Гинцберг отказался, но затем взял свой отказ обратно, после того, как его приверженцы, в течение целой ночи (зимой 1889 года) уговаривали его согласиться на предложение вступить на арену публицистики. Они доказывали ему, что все его труды останутся тщетными усилиями, пока он широко не распространит повсюду своего недовольства и призыва к активной борьбе; ибо, по самой сущности своей, его мысли должны стать широко популярными и быть понятыми массами для того, чтобы стать реальным двигателем этих масс. Склонившись на доводы своих друзей, Ашер Гинцберг на следующий же день передал Цедербауму свою статью, озаглавленную – “Ло Зо Хадерех” (“Это – не правильный путь”): статья была немедленно напечатана в “Хамелиц” и произвела среди евреев сенсацию. Она была подписана именем “Ахад-Хам”.
Гинцберг в своей статье доказывал неудачность методов, применявшихся “Ховевей-Сионом” и другими организациями для разрешения еврейской проблемы. По его мнению,главный их недостаток заключался в отсутствии коммунистического духа и в предпочтении, которое оказывалось идее индивидуализма. Как средство противодействия страданиям угнетенных евреев, эти организации выдвинули основание еврейских колоний в Палестине; по Гинцберг утверждал, что это средство не может способствовать возрождению и укреплению еврейского национализма, без которого идея Иудаизма не может существовать.
Вскоре после этого, Ашер Гинцберг основал тайное общество “Бне Мойше” (“Сыны Моисея”). Большая часть его теорий получила выражение в статутах этого общества, которого устав будет нами подробно разобран ниже в той части этого труда, которая посвящена обзору всего учения Гинцберга и эволюции Сионизма.
В 1890-ом году Ашер Гинцберг сделался директором древнееврейской газеты “Кеверет”.
Сионисты придают большое значение поездкам Гинцберга в Палестину и считают, что в хронологии Сионизма они определяют отдельные этапы всего движения: 1891–1893–1900–1912 года. После каждого такого путешест-вия следовали критические статьи Гинцберга, посвященные впечатлениям, вынесенным от таких поездок. Общее собрание его трудов было издано в 1895-ом году под заглавием – “На перепутии”.
В 1896-ом году, Гинцберг стал одним из директоров Еврейского Общества издания “Ахиазафа” в Варшаве, в течение того же года, он получил крупную субсидию от К. Высоцкого, из Москвы, и основал ежемесячный журнал “Ха Шилоа”, который просуществовал до самого начала войны.
В ответ на призыв Гертцля, Гинцберг и его последователи приняли участие, в 1897 году, в первом Сионистском Конгрессе, состоявшемся в Базеле. Когда, на этом Конгрессе, выяснились намерения и планы вожаков западно-европейского Сионизма, Гинцберг совершенно разошелся с их идеологией и тактикой и с той поры сделался определенным их противником. Существовавший в то время официальный Сионизм он прозвал “Политическим Сионизмом” или “Гертцлизмом”, свой же собственный Сионизм он назвал “духовным”, или “практическим”, или еще “культурным”, и поставил его на позицию явно и совершенно оппозиционную к Гертцлизму. Этот Сионизм известен под названием “Ахад-хамизма”.
Оба эти, друг другу противных лагеря представляли два различных понимания той тактики, которой следовало держаться, чтобы добиться обладания Палестиной и утверждения владычества еврейства над миром, что, как известно, было всегда заветной еврейской мечтой. Разность понимания своих ближайших задач вызвала в обеих партиях яростную враждебность друг к другу.
“Политический Сионизм” Гертцля был исполнительным органом независимого ордена “Бнай-Брит” и группировал вокруг себя всех евреев Западной Европы и Америки.
“Практический Сионизм” Ахад-Хама собрал под свое знамя евреев Восточной Европы и Орден “Ховевей-Сион”. Партия Гертцля стремилась получить Палестину или, в крайнем случае, и другую какую-либо территорию, которая принадлежала бы исключительно евреям, как убежище и устой по выезде их из тех стран, где, по их мнению, они подвергались угнетению.
Гертцль делал попытки приобрести Палестину или путем покупки ее у Турецкого Султана, или с помощью воздействия одной из великих европейских держав, которая использовала бы свой авторитет, чтобы склонить Султана к уступке Палестины евреям.
Сравнительно, не представляет большого труда проследить всю деятельность злосчастного Гертцля, сквозь длинный ряд его дипломатических авантюр, когда он вел переговоры то с Турецким Султаном или Германским Императором Вильгельмом II, то с Великобританским правительством, то с Ходивом Египетским, постоянно стремясь к осуществлению своей мечты об овладении Палестиной, той обетованной страной, которую еще в 1860 году Моисей Хесс мечтал получить в еврейское обладание, пользуясь поддержкой Франции.
Не менее, чем Гертцль, желал Палестины и Гинцберг; но его не могла удовлетворить никакая другая территория, ибо только в Палестине он мнил возможным утвердить еврейский центр. Но прежде даже, чем приобретение для евреев самостоятельной территории, он желал, чтобы среди евреев, живущих “в изгнании”, появились в их национальном духе признаки возрождения иудаизма. Он согласен отсрочить на некоторое время возвращение евреев в Палестину, только бы народ воспитался в нужном смысле, чтоб он восчувствовал душой и сердцем желание создать свое собственное, самостоятельное государство; а такое душевное состояние народа станет возможным только тогда, когда каждый еврей проникновенно сознает свою принадлежность к отдельной нации.
В 1884 году “Независимым Орденом Бнай-Брит” была сделана первая попытка объединения западных и восточных евреев. Это произошло в Каттовице, где состоялись общие совещания. Соглашения между обеими группами не состоялось: восточные евреи “Ховевей Сиона”, возглавлявшееся Лeo Пинскером, Лилкенблюмом и другими, все время держались обособленно. То же самое повторилось и на Базельском Конгрессе 1897 года. Под водительством Гинцберга, восточные евреи всегда составляли отдельный лагерь, оппозиционно относившийся как к теориям, так и к образу Гертцля, и совершенно независимо от него проводили свои собственные планы еврейской колонизации в Палестине.
Между вождями обеих партий возникла ожесточенная полемика. Гинцберг выказывал особую непримиримость и проявлял страстную враждебность по отношению к своему партийному противнику. Он не пропускал ни одного подходящего случая, чтоб не критиковать не только действия, но и публицистические статьи и литературные произведения Гертцля. Его враждебность проявилась особенно резко в 1902 году, после появления романа Гертцля – “Altneuland”.
Гинцберг никак не мог простить Гертцлю того обстоятельства, что последний не согласился с его взглядами и не утвердил предложенного им плана действий, изложенного в “Протоколах Сионских Мудрецов”. Поэтому он яростно воспользовался появлением в печати романа “Altneuland” и жестоко его осмеял в своем журнале “Ха Шилоа”, в январьском номере 1903 года.
Гинцбергу возражал Макс Нордау. Часть статьи Нордау мы считаем нужным здесь поместить, именно ту часть, в которой автор делает намек на “Протоколы”, т. е. на тот документ, вокруг которого нынче поднято столько горячих споров и разногласий.
Назвав Гинцберга “рабом нетерпимости”, Нордау продолжает следующим образом:
“Ахад-Хам упрекает Герцля в желании подражать Европе.* Он Не может допустить и мысли, чтобы мы перенимали у Европы ее академии, ее оперы, ее “белые перчатки”. Единственное, что он хотел бы перенести из Европы в “Altneuland”, это принципы инквизиции, приемы и способы действий антисемитов, ограничительные законы Румынии в той форме, в какой они нынче принимаются против евреев. Такие чувства и мысли, им высказанные, могли бы вызывать ужас и негодование против человека, неспособного подняться выше уровня гетто, если б не поднималось в душе глубокое чувство жалости к нему.
Идея свободы – выше его понимания.
Он представляет себе свободу в виде гетто, но только с переменой ролей; так, например, по его мнению, преследования и угнетение должны существовать по прежнему, но с тою разницей, что уже не евреи будут их жертвами, а христиане.
Великую ошибку совершают те евреи, которые доверяют Ахад-Хаму! Он ведет их к пропасти.
Ахад-Хам является одним из злейших врагов Сионизма.
Мы считаем своим правом и своим долгом громко протестовать против названия Сиониста, которым облекает себя Ахад-Хам, Он – не Сионист! Он представляет собой полную противоположность Сионизму и он ставит нам западню, когда упоминает о Сионизме, который в концепции нашего понимания он называет “политическим” и противопоставляет своему собственному, “тайному Сионизму”.”
* Судя по этим словам следует заключить, что евреи не считают себя (и вполне правильно) европейцами, даже когда живут среди них в течение длинного ряда поколений (Прим. переводчика.)
Так говорит Макс Нордау в 1903 году, и таковы были разные точки зрения, с одной стороны западных евреев, группировавшихся вокруг Союза “Бнай Брит”, а с другой – евреев восточных, которых вел за собой Гинцберг.
Начиная с 1897 года, интриги и вообще вся деятельность Ахад-Хама принимают очень активный и решительный характер, о чем нами будет сказано более подробно в следующей части этого очерка, обследующей способы применения к жизни учения Гинцберга.
Проживши некоторое время в Варшаве, он переехал в Англию, где и поселился, под видом якобы представителя торгового дома Высоцкого, еврея, крупного Московского чайного торговца.
В 1911 году, Гинцберг вторично участвовал в сионистском Конгрессе, причем на этот раз он остался вполне удовлетворенным результатами его заседаний. Ничего удивительного в том нет, ибо его теория Сионизма одержала верх над всеми другими мнениями: она проникла во всю сионистскую организацию “Бнай Брит” и доставила своему автору полное торжество; всякое сопротивление его противников было парализовано преобладающим большинством голосов его приверженцев.
Смерть Гертцля, происшедшая еще в 1904 году, открыла Гинцбергу широкое поприще воздействия на умы своих соплеменников. Была ли эта смерть случайной, или главный противник Гинцберга был пожертвован во имя торжества идей “Тайного Сионизма”? На этот вопрос определенного ответа дать нельзя: пока смерть Гертцля остается загадкой. В 1911 году Вольфсон сделал последнее усилие, чтобы спасти идеи “Политического Сионизма”, но был побежден: в 1913 году восточный “Практический Сионизм” и с ним его творец, Ашер Гинцберг, торжествовали победу по всему фронту.
С этого момента дело Гинцберга стало быстро подвигаться вперед: с исключительной энергией и решимостью было приступлено к осуществлению его программы, в том виде, как он ее изложил, двадцать лет раньше, в “Протоколах Сионских Мудрецов”.
Результаты, достигнутые Сионизмом вследствие такой перемены тактики, будут нами обследованы в другом труде. Здесь же мы ограничимся простым перечислением этих результатов, каковыми были: мировая война, общая деморализация, большевизм, усилия евреев в правительствах всех стран захватить в свои руки власть и господство, общий контроль франк масонства над всей политикой мира, возможность с полной неразборчивостью пользоваться любыми средствами для достижения своих целей...
В настоящее время Ахад-Хам, еврейский пророк и заклятый врат всего остального человечества, скромно живет в окрестностях Лондона и оттуда руководит действиями своих ближайших последователей и сотрудников, названных им “священнослужителями”. Этим-то верным и послушным агентам он поручает выполнение своих сатанинских велений: он сам, в сочинении своем, озаглавленном – “Моисей”, определил и разъяснил их роль и их политическое и общественное значение.
Как было уже указано в предыдущей главе, план, разработанный в “Протоколах”, вовсе не является творением единоличной мысли Гинцберга. Само заглавие, данное им своему труду – “Протоколы Мудрецов Сиона” – указывает на правильность этого утверждения, ибо евреи дают наименование “Мудрецов” исключительно только уже умершим выдающимся раввинам, мыслителям и философам своей расы. Поэтому нам будет чрезвычайно интересно проследить весь список этих “еврейских мудрецов”, чтобы выбрать из них тех, теориями и учениями которых воспользовался Гинцберг для составления своих “Протоколов”.
От Моисея, Шаммая, Акибы и Бен-Иохая он заимствовал ненависть ко всем людям, не принадлежащим к еврейскому народу. Он не только преисполнился этой ненавистью и развил ее в себе, но ее же сумел внушить и последователям своим. Как Гинцберг относится к этому вопросу – ясно выражено в одном месте его “Протоколов”, где он говорит о “гойской скотине”: так еврейский “пророк” называет всех “неверных”, всех не-евреев. Что же касается его последователей, то достаточно будет упомянуть об одном из его приближеннейших учеников и ревностном поклоннике, Леоне Симоне, который в одной из своих статей, посвященной своему учителю (“Менора” 1917 г.), делает сравнение между Христианским Идеалом и идеалом еврейским. Само собой разумеется, что все его “сравнения” направлены к вящему поношению Христианства. Между прочим, он обмолвился следующей фразой: “Иудаизм никогда не мог бы удовлетвориться теми идеалами, которые ублажают домашнюю, прирученную скотину”...
Главным источником вдохновения Гинцберга служит Моисей: ему он поклоняется как высшему своему идеалу. Недаром он и сам, этот Гинцберг, признан “пророком”, и не только своими ближайшими приверженцами и учениками, но и широкими массами еврейского народа.
Ввиду сего не лишено интереса ознакомиться с тем представлением, которое составил себе сам Гинцберг о понятии “пророка”. Когда читаешь его статью “Моисей”, выносишь впечатление, как будто бы прочитана собственная исповедь самого автора. Эта статья, написанная в 1904 году, была отравленной стрелой, направленной по адресу Гертцля, которого евреи часто величали “пророком”. Некоторые выдержки из этого труда помогут нам уяснить себе характер Гинцберга. Приводим эти выдержки.
“Когда я задумываюсь о Моисее и мысленно наблюдаю его духовный облик, я спрашиваю себя: был ли он военным героем? Нет! Ибо в нем никогда не проявляется применение физической силы. Мы никогда не видим Моисея во главе армии, выполняющего подвиги храбрости в бою против врага. Всего один раз мы видим его на поле битвы, в сражении с Амалехом; но и здесь он просто стоит на месте, наблюдая за ходом сражения, духовною мощью своей помогая воинству Израиля, но не принимая никакого активного участия в бою.
Был ли Моисей государственным человеком? Нет!
Был ли он законодателем? Нет!
Чем же был в конце концов Моисей? Он был – пророком”.
“Пророк – это есть человек, который свои мысли, образы и представления развивает в себе до их крайних пределов. В уме и сердце он сосредоточивает, во всей полноте, весь свой идеал, который представляется ему целью его жизни; им заранее намечается, что к служению этому идеалу должен быть приведен весь мир, без малейших исключений. Он носит в душе полный образ своего идеального мира, и этот внутренний, духовный образ служит для него образцом, по которому он строит весь свой план преобразовательной деятельности; он направляет все труды, которые он хочет выполнить во внешнем проявлении реальной жизни. Он имеет абсолютное убеждение, что все должно быть так, как он это понимает и хочет; это убеждение дает ему вполне достаточное основание и требовать, чтобы все действительно так и было. Он не принимает в соображение никаких извинений, никаких доводов, никаких компромиссов, и его страстный, порицающий голос неумолчно раздается даже и тогда, когда весь мир восстает против него”.
Эта статья была написана в то время, когда полемика между Гертцлем и Гинцбегром разгорелась до крайней степени, и когда приверженцы Гертцля были гораздо более многочисленны, нежели приверженцы Гинцберга.
Это есть крик фанатика, который бросает вызов всему миру и который готов совершить любое преступление, готов пожертвовать бесчисленным количеством человеческих жизней – только бы исполнить свою волю.
В одном из сочинений Леона Симона есть место, где он как бы хочет дополнить мысль своего учителя; он говорит так: “Пророк хочет увидеть осуществление своей мечты, какие бы последствия ни произошли от этого.”
Кроме Моисея, Гинцберг очень много занимался подробным и проникновенным изучением трудов Маймонидеса, или Маймуни (1135-1204), автора “Руководства для колеблющихся”, этого “второго Моисея”, как можно его назвать, если принять во внимание степень почитания, каким он пользуется у евреев. Мысли этого “мудреца” собраны в статье Гинцберга, названной им – “Главенство Разума”.
Что касается некоторых фраз и выражений, очень часто повторяющихся в сочинениях Гинцберга, как “еврейская душа”, “еврейский национализм”, Израильская нация” и т. д., то эти выражения совершенно подобны тем, которые употреблял Манассей-Бен-Израэль (1606-1657), еврей, покоривший Англию.
Разбираясь в различных звеньях цепи творческих исканий, созданной еврейскими мыслителями, Гинцберг надолго остановился перед Спинозой (1632-1677). Со всей присущей ему энергией, он постарался вытянуть из этого рудника философии все мысли, могущие быть использованными в желательном смысле его фанатизмом.
Спиноза высказал мысль, выведенную из его наблюдений над жизнью, что право и сила кажутся ему взаимодействующими факторами, и что поэтому область индивидуального права совпадает с областью соответствующей силы. Гинцберг ухватился за это построение и сделал из него догмат: “Сила создает право” – говорит он в первом своем “Протоколе”.
Точно так же он взял у Спинозы свою теорию о “естественном праве силы”, которое не признает разницы между добром и злом.
Из того же источника почерпнул он свою концепцию о будущем еврейском государстве, в котором основным законом будет слепое послушание, даже и в тех случаях, когда будет приказано лишать жизни себе подобных или отнимать у них имущество. Мысль о верховных правах государства, контролирующего не только гражданскую деятельность народа, но и всю его духовную и религиозную жизнь, иначе говоря мысль о гражданском и религиозном деспотизме, намеченном “Протоколами” как линия поведения будущего явного еврейского правительства – эта мысль взята Гинцбергом из теологически-политического трактата Спинозы.
Можно утверждать вполне достоверно, что Гинцбергом заимствовано у Спинозы все то, что было ему нужно для обоснования своего учения. Тоже происхождение имеет и его пантеизм, о котором он сплошь и рядом упоминает.
Мы имеем в виду посвятить специальный труд на разбор “Протоколов”: там из нашего анализа читатель вынесет еще более мотивированное убеждение в том, что Гинцберг в произведении своем отнюдь не является новатором.
Широко использовав Спинозу, Гинцберг обратился к изучению своих предшественников – влиятельных евреев ХVШ века. Первенствующее место между ними занимают Весли (1725-1805) и Моисей Мендельсон (1728-1786), “Третий Моисей”: оба они, вместе с банкирами Итцигом, Фридландером и Мейером, были вдохновителями и организаторами Иллюминизма.
Здесь будет чрезвычайно кстати провести параллель между Весли и Ашер Гинцбергом. И того, и другого современные им евреи назвали пророками. И тот, и другой как нельзя лучше поняли психологию “Человеческих групп различных партий и народов” (см. “Протокол” №2) и сумели использовать слабости и недостатки “неверных”, которых они приспосабливают для своих целей как орудия, или как ширмы.
Подобно тому, как Весли и Мендельсон пользовались Адамом Вейсгауптом, Реймарусом, Лессингом, Николаи, Карлом Дом, Мирабо и другими, точно так же в наши дни Гинцберг имеет в своих руках, в полной своей власти, Ллойд-Джорджа, Клемансо, Вильсона, Леона Буржуа, Ратенау и еще многих, очень многих других.
Весли и Гинцберг сходятся и в одинаковых их воззрениях на общий план действий. Самым верным путем для выполнения своего дела они оба считают тот, который приводит к полному осуществлению высшего контроля и наблюдения за франк-масонством и всеми его разветвлениями. Оба они этой цели достигли.
Пользуясь одинаковыми методами в разные эпохи истории, эти два еврея питали революцию и руководили ею: Весли подготовил “великую французскую революцию” и видел воочию, как она развивалась и действовала. Гинцберг составлял планы обеих революций, бывших в России, – 1905 и 1917 годов, – и также имел возможность до пресыщения насладиться подготовленной им драмой.
Чтобы иметь точное представление о количестве мыслей, заимствованных Гинцбергом у Весли, читатель должен читать параллельно “Протоколы Гинцберга и сочинения обоих авторов. Особенно нужным был бы такой метод при изучении приказов и инструкций Вейсгаупта, рассылавшихся его приверженцам и непосредственно представлявшихся Весли на просмотр.
Гинцберг подражал и Мендельсону в том, что касается еврейского движения “Хаскалах”, но в дальнейшем развитии понимания еврейского вопроса между ним и Мендельсоном устанавливается громадная разница. Роль Мендельсона в решении национального вопроса заключалась в том, что он всеми мерами содействовал и способствовал тому, чтобы еврей был вытянут из своего гетто на путь широкой жизни и чтобы, приобревши образование, нужное ему для проникновения в интеллигентные круги немецкого общества, он мог бы добиваться правительственных и профессиональных должностей и достигнуть равноправного общественного положения. С такой точкой зрения Гинцберг не соглашается: такой паллиатив, по его мнению, удовлетворить его не может. Он поставил себе задачей применить результаты движения ХVIII века как факторы возрождения и укрепления еврейского национализма, причем делу своему придал чисто творческий характер, ибо заветная цель его заключается в создании еврейского народа на обновленных началах.
Весли и Ашер Гинцберг почитаются у евреев как наиболее передовые вожди (“Maskilim”) своего времени (см. Евр. Энцикл. “Хаскалах”). Если из Сионизма Гинцберга исключить национальную тенденцию, о которой в ХVIII веке евреи не посмели бы и заикнуться, то все учение Гинцберга, в сущности, является копией с программы Весли и Берлинской школы Хаскалах (Haskalah), основанной Мендельсоном.
Среди других “Мудрецов Сиона”, многими мыслями которых пользовался Гинцберг при построении своей теории, следует назвать Авраама Гейгера, Эйнгорна, Бернея (Bernays), Зинца, Франкеля, Закса и Моисея Хесса.
От Авраама Гейгера (1810-1874) он взял его теорию постепенной эволюции, которую противопоставляет методам сионистов “политических”. (См. тезу Л. Барона; профессор колумбийского университета Адлер, прямой ученик Гейгера, вместе с тем является восторженным поклонником Ахад-Хама).
Фантастическая уверенность Гинцберга в том, что евреи составляют “Избранный народ”, находится в полном соответствии с убеждениями Эйихорна, резко им выраженными (см. Протокол №5).
Исаак Бернэс (Bernays, 1792-1849) дал Гинцбергу теорию, много раз этим последним выражавшуюся, о “Систематизации Иудаизма в соответствии с общей культурой”. Гинцберг следовал за Бернэсом, когда расписывал своим последователям о первенствующем значении Иудаизма в мировой истории. В “Библейском Востоке” Бернэса, так же как и в “Протоколах” Гинцберга, громко провозглашается мысль о том, что только еврейский народ может и должен служить прототипом и образцом для всего человеческого рода.
Франкель (1801-1875) и Закс (1808-1864) передали Ахад-Хаму свою страстную приверженность к древне-еврейскому языку.
Что же касается Моисея Хесса (1812-1875), то, чтобы судить о степени его влияния на Гинцберга и других сионистов, надо внимательно прочитать его книгу – “Рим и Иерусалим”. Это произведете послужило первой основой создания еврейского националистического движения, было первой смелой попыткой его открытого провозглашения.
Для обогащения своих знаний при создании своего миросозерцания, Ахад-Хам не пренебрегал и некоторыми не-еврейскими мыслителями, из которых на первом месте надо поставить Дарвина и Ницше. Хотя, в протоколе №2, Гинцберг и говорит, что теории Дарвина и Ницше были евреями намеренно истолкованы в таком духе, чтобы внести ими среди христиан разложение нравов и смуту умов, но сам он признает себя последователем Дарвина и высказывается по этому поводу следующим образом: “Я могу даже присоединиться к этой научной ереси, известной под названием Дарвинизма, без того, чтобы это могло нанести ущерб моему Иудаизму”. (“Избранные отрывки сочинений Ахад-Хама, собранные Леоном Симоном”.)
В своем труде, озаглавленном "The Transvaluation of Values" (“Переоценка ценностей”) – по мысли и стилю представляющем точное подобие “Протоколов”, Ахад-Хам учение Ницше о “сверх-человеке” применяет к еврейскому народу, который он называет “Алионом” (Alion) или “Сверх-Нацией”.
Изучив и систематизировав в уме все различные теории, нами перечисленные, Ашер Гинцберг приступил к составлению своей программы, ставшей нам известной через его “Протоколы”, и стал искать вокруг себя практических способов для приведения ее в действие и осуществления в действительной жизни.
В предыдущей главе было сказано о крайнем недовольстве Гинцберга методами, применявшимися Лео Пинскером и “Ховевей-Сионом” для разрешения еврейской проблемы. Было сказана и о том, как он объединил вокруг себя небольшую группу евреев, с которыми основал тайное общество “Бне Мойше” или “Сыны Моисея”.
Ограниченные размеры нашего краткого очерка не позволяют входить в подробности образования и развития этого тайного общества, которое вначале состояло из нескольких восторженных еврейских националистов, связанных клятвой, обязывавшей их слепо исполнять приказания Ашера Гинцберга, своего фанатического вождя.
Название “Бне Мойше” (“Сыны Моисея”), по всей вероятности, появилось не спроста. Его выбор, с одной стороны, можно объяснить тем поклонением, которое всегда воздавал Гинцберг пророку Моисею. С другой стороны, можно также приписать его и другому побуждению. В течение целого ряда веков, евреи верили, что существует где-то, в неведомом месте, еврейская колония, ответвление еврейского племени, совершенно отделенное от прочих своих соплеменников и состоящее из прямых потомков, по прямой линии, Моисея.
Эти “сыны Моисея”, будто бы, знают тайну, открывавшую способы и средства, с помощью которых евреям суждено добиться покорения всего мира своему владычеству.
Проходили столетия, и очень часто многие евреи попадали в ловушки, становясь жертвами обмана разных проходимцев их собственной рассы, являвшихся к ним якобы с поручениями от “сынов Моисея”. В конце концов, существованию таинственного племени перестали верить, и название “Сынов Моисея” стало синонимом “утопистов”. Конечно, каждый уравновешенный ум назвал бы утопистами и тех семерых евреев, которые в 1889 году сделались членами общества “Бне-Мойше”.
Их главная квартира была в Одессе, в доме Гинцберга, на Ямской улице. Принимались в новые члены общества только те, которые вполне успешно проходили через целый ряд очень трудных испытаний. Эти испытания имели целью проверить кандидата в том смысле, что готов ли он и способен ли пожертвовать всем, что имеет, и всеми своими личными интересами, чтобы беззаветно и самоотверженно посвятить себя тому делу, к служению которому он выражал желание приобщиться.
Этой то маленькой группе “избранных” Гинцберг сообщил свой план действий во имя возрождения еврейского национализма, являющегося в его программе отправным пунктом, от которого следовало идти к осуществлению еврейского идеала, т. е. к достижению мирового владычества евреев.
Статуты общества были напечатаны в 1890 году, но при этом самое название общества было благоразумно опущено. Однако, с 1905-го года подробности организации стали известны более широким кругам, ввиду расширения набора новых членов. Среди первоначальных членов общества фигурируют следующие имена: Вен Авигдор, Зальман Эпштейн, Левин Эпштейн, Яков Эйзенштадт, Последнему была поручена одна из самых трудных и деликатных задач. Он был обязан набирать новых членов среди русских евреев; он выбирал кандидатов, которых считал способными войти в ряды общества и честно выполнять его требования. Качества, которыми должны были обладать кандидаты, как условием принятия их в общество, были следующие: выдающиеся умственные способности; знание древне-еврейского языка и восприятие древне-еврейской культуры; безупречная репутация: энергия и мужество, ни перед чем не останавливающиеся. Кроме того, преданность делу еврейского национализма должна была руководить всеми действиями кандидата. В этом заключалась черта восточного Иудаизма, которой определялась его резкая оппозиция по отношению к Иудаизму западному, допускавшему хотя бы видимость внешней ассимиляции и даже склонность евреев к той стране, в которой они родились.
Для членов общества “Бне-Мойше” Гинцберг и написал конспект своих Теорий, ставший ныне известный под названием “Протоколов”. Это же самое слово – “Протоколы” – употреблялось и Вейсгауптом, главой Иллюминизма.
Будучи тесно связанным с Парижским центром “Всемирного Израильского Союза” – “Aliance Israelite Universelle” (мы выше говорили о том что он в молодости находился под сильным влиянием Карла Неттера, одного из основателей Союза, – Гинцберг рассчитывает, что найдет поддержку среди некоторых его членов. Потому, для этого Союза был сделан французский перевод “Протоколов” и послан в Париж. Именно этот то перевод и был прочитан некоторой группе сионистов на первом Базельском Конгрессе 1897-го года. Приходилось читать по французски, ибо среди тех, которые признаны были достойными ознакомиться с документом, большинство, в том числе даже Гертцль и Нордау, не знало древне-еврейского языка. Этот-то документ и попал в руки друзей Нилуса.
Целый ряд свидетельств устанавливает достоверность этого капитального пункта. Во время самого Базельского Конгресса (1897 г.), еврей Альфред Носсиг, отъявленный сионист, работавший в то время над либретто для оперы Падеревсвого “Maurus”, представленной в 1901 году, рассказал о Протоколах своему сотруднику. Падеревский-же немедленно сообщил эту историю многим полякам, которые, разумеется, сочли ее неправдоподобной. Альфред Носсиг живет в настоящее время в Берлине; Падеревский и часть его друзей 1897 года находятся еще в живых.
Скрытно, без шума, но быстро общество “Бне-Мойше” стало развиваться. Когда начинаешь следить за ходом его эволюции, невольно припоминаются времена далекой старины, когда, для целей своей тайной пропаганды, предпринимал постоянные путешествия раввин Акиба: он также, в течение своих странствований, закладывал зародыши и основывал организацию возмущения евреев против Рима, вспыхнувшего в царствование Императора Адриана.
В большом количестве городов России, Румынии, Галиции, Польши общество “Бне-Мойше” основало Ложи, называвшиеся “Лишкот” (Lishkot). Их разветления были распространены и дальше, доходили до Парижа, Берлина, Англии, Варшавы и Палестины.
В 1897 году, после Базельского Конгресса, общество “Бне-Мойше” было якобы распущено и закрыто, уступая место другой организации, известной под названием “Бне-Сион” и получившей от русского правительства легальное право существования (!). Эта новая организация была основана в Москве г. Усышкиным, учеником Ашера Гинцберга.
Организация “Бне-Сион” сгруппировала в своем центре все различные ложи “Ховевей-Сиона” и “Бне-Мойше” и сделалась могучим лагерем, стоявшим всегда в оппозиции по отношению к “Политическому” Сионизму “Бнай-Брит” Европы и Америки.
“Бне-Мойше” и “Бне-Сион” основали в Палестине несколько колоний, из которых самая значительная была – “Рехобот”.
Через посредство своих статей, появлявшихся в журнале “Хашилоах” (“Hashiloah”) и в других изданиях на древне-еврейском языке, Ашер Гинцберг находился в постоянном соприкосновении со своим народом. Позже, благодаря капиталу, ему предоставленному К. Высоцким, он основал издательское общество “Achiasseff”. Были приняты все меры, чтобы в душе каждого еврея разбудить ясное сознание принадлежности его не к народу той страны, в которой он обитал, но к Нации Еврейской, составляющей отдельный народ, единственный, которому все евреи обязаны служить.
“Не может быть национализма без нации, и не может быть нации без национального самосознания”: так говорит Ашер Гинцберг в своем “Пути Жизни”.
К этому основному положению, утверждавшему, что реально существует Еврейская Нация, привилось учение о том, что еврейская нация есть Сверх-Нация, народ, избранный Богом, вознесенный чрезвычайно высоко “над всеми другими нациями, не политическим могуществом, но духовною силой своей”.
“Народ, представляющий собой наиболее совершенный тип человечества, должен всегда оставаться в меньшинстве и никоим образом не может разделить свои предначертания с каким либо другим народом...
Эта нация будет владычествовать над другими...
И эта нация есть Израиль, который, среди других народов, есть дествительно высший тип человечества....
Израиль вернет идее “Добра” то значение, которое она имела раньше...
“Добро” применяется к сверх-человеку или к сверх-нации, которая имеет силу чтобы распространять и дополнить свою жизнь и которая имеет волю стать господином вселенной, не считаясь с тем, что это может стоить массам низших существ и низших народов, ни с бедствиями, которым они могут вследствие этого подвергнуться. Ибо один только сверх-человек и одна только сверх-нация есть цвет и цель человеческого рода; остальные были созданы только для того, чтобы служить этой цели, чтобы служить лестницей, по которой можно было бы подняться на заветную вершину”...
Ашер Гивцберг, “Переоценка Ценностей”.
Таковы мысли и теории, которыми, с 1889-го года вскармливались умы восточного жидовства, и которые пропагандировались восточными Сионистскими Ложами.
Они заключают в себе учение Ахад-Хамизма. Нам остается еще проследить за результатами, достигнутыми за тридцать пять лет, которые протекли со времени-зарождения Ахад-Хамизма в Одессе.
Первый, видимый, результат проявился именно в том, к чему для начала стремился Гинцберг и чего он ожидал: среди восточных евреев возродился дух национализма и стал рости их национальный фанатизм. Эта черта и разъединила восточных евреев “Бне-Сиона” от их западно-европейских и американских братьев “Бнай Брита”: эти последние хотели пользоваться имуществами, которые получали от права гражданства в обитаемых ими странах, а потому они не смели громко высказывться о единой Еврейской нации и ограничивались только тем, что домогались получить территорию для колонизации ее “угнетенными” евреями.
Когда, в 1903-м году, хлопоты и переговоры Гертцля о покупке Палестины окончательно привели к полной неудаче, популярность и значение этого человека среди евреев стали падать.
В то же время Ахад-Хам, наоборот, благодаря миллионам К. Высоцкого и Я. Шиффа, был уже почти уверен что его планы начинают осуществляться. Это было как раз тогда, когда и изнутри, и извне России евреи нанесли этой стране первый серьезный удар: ибо в 1904 году они, а никто другой, вызвали выступление Японии, и они же пустили в ход все, имевшиеся у них в руках, средства, чтобы одновременно с войной разжечь революцию в самом сердце страны (1905 г.).
Удар оказался недостаточно сильным, и Россия устояла, а Гинцберг испытал горчайшее разочарование; но он не потерял ни энергии, ни упорства, ни надежды на будущий успех. Правда, ради этой неудачной попытки, пришлось пожертвовать некоторым количеством еврейских жизней, ибо Русские безошибочно угадали в Еврее виновника своих бедствий и мстили ему; но что это могло значить для Гинцберга? С давних пор загипнотизированные своими вождями, еврейские массы были приучены верить, что их угнетают Русские, в то время как в действительности настоящими их злодеями были их собственные вожди, которые своими дьявольскими планами и действиями сами же подготовили определенные причины для неминуемых погромов и которые затем беспечно снимали с себя всю ответственность за них, объявляя такого рода “манифесты”: Мы вынужден были пожертвовать массами нашего народа Израильского, но каждая из погибших с нашей стороны жертв стоит, в глазах Бога, тысячи жизней гоимов”. (См. Протокол №2, в конце).
После внезапной (?) смерти Гертцля в 1904 году, Гинцберг, искусно поддержанный своими последователями, ставшими такими же фанатками, как и он сам, продолжал с остервенением преследовать обе главные, поставленные им себе, цели:
1). Добиться главенства восточных евреев над западными.
2). Кровью “неверных”, завоевать Палестину для Евреев.
Принимая во внимание, что, вследствие сопротивления Султана, Гертцлю не удалось добыть Палестину мирным путем, заговорщики-ахад-хамисты организовали сначала революцию в Турции в 1908 году, а затем Балканскую войну 1912 года, в обоих случаях имея целью разрушить ту Власть, которая отказывалась пожертвовать своими владениями в пользу евреев.
И на этот раз снова Гинцберг потерпел поражение, явившееся следствием интриг Сионистов Бнай-Брита, противодействовавших его планам. И на этот раз снова не было обращено никакого внимания на то обстоятельство, что должно было быть пожертвовано бесчисленное множество жизней на осуществление новой попытки “Пророка”.
Все же это поражение послужило уроком как для Гинцберга, так и для остальных Сионистов. Они все отдали себе отчет в том, что неудачи их происходили вследствие разъединения, существовавшего между ними с 1897 года. Они поняли, что только прочное единение могло им помочь приблизиться к достижению цели, которая была общей в обеих лагерях, но к которой они шли различными путями. Тогда то “политический Сионизм “Бнай-Брита” и Сионизм “практический” или “духовный” “Бне-Сиона” решили объединиться... И “Герцлисты”, и “Ахадхамисты” осознали необходимость слиться в одном общем “Сионизме”.
Начались переговоры между делегатами обеих партий.
Десятый Базельскпй Конгресс Сионистов 1911 года был очень бурным. Ахадхамисты были представлены на нем Хаимом Вейцманом, Захером и другими приверженцам Гинцберга; сразу почувствовалась их сила: были сделаны взаимные уступки вождями обеих партий, и все недоразумения были более или менее улажены.
Напрасно упорствовал Вольфсон, председатель официального Сионизма; единственное преимущество, которое он удержал над своими противниками было то, что в ведении “Политического Сионизма” сохранилось управление Еврейским Национальным Фондом.
Два года спустя, на 11-м Сионистском Съезде, состоявшемся в Вене, в 1913 году, Ахад-Хам лично явился наслаждаться победой, которую он одержал над своими антагонистами готовя ее с 1897 года.
На этом Конгрессе Сионисты “политические” “Бнай-Брита” приняли всю программу Сионизма “практического” восточных евреев “Бне-Сиона” и объявили себя готовыми помогать выполнению планов, намеченных теми самыми “Протоколами”, которые когда то были отвергнуты Гертцлем.
Вольфсон остался председателем Сионистской организации, но, следуя, вероятно, примеру Гертцля, в течение года , как нельзя болоее кстати, тоже умер.
Макс Нордау и другие вожди Сионизма “политического” потеряли все свое значение и влияние; Ахад-Хам и его креатуры взяли в руки все управление Сионизмом и определили его дальнейшй ход.
Евреи “Бнай-Брита”, которых Ахад-Хам называл “ассимилированными” евреями, принуждены были отойти на второй план и уступить свое место восточным евреям, русским, румынским и галицийским, прошедшим “школу” Ашера Гинцберга.
Одной из причин, почему западные евреи, в большинстве, оказались в невыгодном положении, не зная древне-еврейского языка, или зная его слишком поверхностно было то преобладающее значение, которое стали придаватъ знанию этого языка.
Сионизм “Бнай-Брита” или Герцлизм, о котором стали говорить, как об “Идиллии”, уступил место тем отвратительным, ужасающим реальностям, которые проповедывал Ахад-хамизм.
Преступления против человечества, заранее надуманные и намеченные Ахад-Хамом вместе со своими верными Учениками, при благосклонном одобрении “Израильского Всемирного Союза” и “Великого Востока”, должны были теперь быть приведенными в исполнение при могучей поддержке, которую могли оказать организация “Бнай-Брита” и все масонские Ложи Европы и Америки; с этого момента можно было уже, с полной достоверностью утверждать, что заговор сделался всемирным.
Вызвав к жизни призыв, сделанный Альбертом Когеном в 1864 году, Сионизм использовал его, как маску, под которой скрыл свои ужасные замыслы. В глазах непосвященного мира, он скромно просил дать ему возможность основать в Палестине еврейский университет. Для видимости, трудно было бы придумать более невинный предлог, и само собой разумеется, что в этом случае гоимы были лишний раз одурачены и благодушно попались в расставленную ловушку.
В действительности же, этот “невинный” Сионизм уже организовал мировую войну своим союзом с пангерманизмом; он же организовал русскую революцию, большевизм, сосредоточение золота и всех материальных средств всего мира в еврейских руках, истребление наиболее доблестных и сильных представителей человеческого рода, ужасающее избиение гоев, которые вынуждены были убивать друг друга, падение Монархии и, вкратце обобщая, покорное подчинение не-еврейских, “Низших Наций” Израилю, “Сверх-Нации”; одним словом, был выполнен весь план, указанный Протоколами в 1890 году и даже раньше.
В начале 1917 года, центр сионистской организации был перенесен из Лондона в Америку.
По этим вопросам сообщают интересные подробности Наум Соколов и Иессе Зампер. Между прочим, мы узнаем, что, после сионистской Конференции, состоявшейся в Лондоне 7-го февраля 1917 года, в доме раввина Гостера, произошло следующее:
“Ввиду громадного значения, которое представлял собой вопрос о Сионизме для Правительств Антанты, Наум Соколов был вызван французским правительством в Париж” и т.д.
Декларация Балъфура, настолько же гнусная, насколько и двусмысленная, проникнута жидовским духом не менее самих “Протоколов”: нам нетрудно найти основания так уверенно это утверждать, раз сами евреи рассказывают, что она была написана, просмотрена и прокорректирована сионистскими Организациями – Английской и Американской.
Ничего удивительного нет в том, что мы видим имя Ашера Гинцберга во главе Политического Комитета, образованного в Англии в начале 1917 года; знакомясь со списком членов этого Комитета, мы увидим, что все остальные члены его состоят из последователей его школы.
Как во время войны, так и после нее, весь мир ведется на привязи этой банды Сионистов-фанатиков, из которых назовем наиболее примечательных: Хаим Вейцман, Гасюр, Леон Симон, Иосиф Клаузнер, Членов (умер), Усышкин, Левин, Наум Соколов.
Все люди, стоящие во главе Правительств всех наций, являются ничем другим, как орудиями Сионистов, как например: Ллойд Джордж, Вудро Вильсон, Милльеран, Кальо, Клемансо, Роберт Лансинг и т. д.
Среди евреев: Троцкий-Бронштейн такое же их орудие, как и Руфус Исаак, или Ротшильд, Ратенау, Герберт Самуель, Людвиг Брандес, Гомперс, Бернард Барух, Отто Кан, Керенский и Яков Шифф (недавно умерший).
А затем – нам остается удостоверить, что... Палестина стала в конце концов добычей евреев.
Решив поместить в четвертом выпуске издаваемого мной Сборника “Луч Света” ныне напечатанный перевод брошюры госпожи Фрей, я возымел мыслью снабдить “Луч Света” и изображением портрета Ахад-Хама, тайного вождя еврейского народа. Поэтому я обратился к некоторым друзьям моим, проживающим в Лондоне, прося их достать и прислать мне фотографию Ашера Гинцберга. Я думал, что не представляет особого труда приобрести фотографию такого, во всяком случае, выдающегося человека, каким бесспорно является глава всего сионистского движения. Недавно я получил неутешительный ответ. Нигде не удалось достать фотографии. Что же касается самого Ахад-Хама, то о нем сообщено было мне, что уже около года тому назад, вскоре после того, как “Виль Фран” опубликовала разоблачения о нем, – он выбыл из Англии, где до того времени имел пребывание, и бесследно исчез.
Винберг.
Следующaя глaвa
Перейти к СОДЕРЖАНИЮ